— Упражнения, которые вам предстоит выполнить, не должны рассматриваться в качестве обучающей программы как таковой, — сказал Макгуайр.
— Мы просто стремимся научить вас более широко смотреть на вещи…
— Активизировать творческое мышление…
— Привлечь ваше внимание…
— Прочно закрепить у вас в памяти ключевые вопросы и идеи…
— И прежде всего…
Открыт очередной лист, и снова в унисон:
— ПОБУДИТЬ ВАС К ПЕРЕМЕНАМ!
— Итак, — сказал Тим Симпсон, — у кого-нибудь есть вопросы?
Аудитория выглядела слишком изумленной и ошеломленной, чтобы уже на этом этапе задавать вопросы, и потому наставники разделили своих подопечных на группы по пять человек и объяснили, что первое упражнение — непринужденный диспут, во время которого каждый представится.
— Все, что от вас требуется, — пояснил Марк Макгуайр, — это обратиться к группе, назвать свое имя — и возраст, если сочтете нужным, — а также рассказать о своей работе все, что посчитаете уместным.
— Это все, Марк? — удивился Тим Симпсон. — По-моему, задание несколько скучное и банальное.
— Ты прав, Тим, — спохватился Марк Макгуайр. — Я кое-что забыл. И знаешь, что я забыл?
— Думаю, знаю, Марк. Думаю, ты забыл… — Тим Симпсон выдернул из-за стенда картонную коробку, и оба воскликнули:
— …ШУТОВСКИЕ ШЛЯПЫ.
Из коробки они извлекли маскарадные шляпы и раздали очумевшим от изумления участникам, а Марк Макгуайр объяснил, что они почувствуют себя свободней и непринужденней, если во время вступительной речи сыграют роль, соответствующую надетой шляпе.
Члены группы, в которую входил доктор Дадден, расселись по кругу, надели шляпы и скорбно посмотрели друг на друга.
— Ну, пожалуй, я мог бы начать, — сказал седовласый джентльмен в очках, на голове которого красовался полицейский шлем из папье-маше. — Меня зовут доктор Кристофер Майерс, сорок восемь лет, я старший преподаватель психиатрии внебрачных отношений.
— Меня зовут, — сказала сидевшая рядом с ним женщина в рогатом уборе валькирии, — доктор Сьюзен Херриот, член Королевской коллегии психиатров. Сорок два года, преподаю перинатальную психиатрию.
— Рассел Уоттс, — представился человек в охотничьей войлочной шапке. — Частный консультант и психотерапевт. Тридцать девять лет.
— Полундра! — заорал доктор Дадден, громыхнув кулаком по столу с такой силой, что остальные подпрыгнули. На нем была пиратская треуголка. — Поднять Веселого Роджера, спустить грот и на абордаж! Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо и бутылка рома! — Коллеги смотрели на него с немым изумлением, и потому закончил он немного тише:
— Доктор Г. К. Дадден, член Королевской коллегии психиатров. Основатель, директор и научный руководитель клиники Даддена. Исполнилось полных тридцать шесть лет. К вашим услугам.
Остальных, видимо, не настолько впечатлило его имя, чтобы потребовать расшифровать инициалы. В глазах последнего члена группы мелькнул проблеск узнавания и он протянул:
— А, человек-сон.
То был самый старший из пятерки — человек с гривой седых волос и чеканным орлиным профилем, прикрытым вуалькой, свисавшей с широких полей свадебной шляпки, помимо прочего украшенной толстым слоем розовых и голубых пластмассовых роз.
— Меня зовут, — медленно произнес он, — Маркус Коул, действительный член Королевской коллегии психиатров. Мне пятьдесят восемь лет, я профессор судебной психиатрии, и чтобы явиться сюда, мне пришлось отменить встречу в Министерстве внутренних дел. А теперь, можно нам наконец снять эти нелепые штуки?
Утреннее занятие шло своим чередом, но напряженность в группе вовсе не ослабела, напротив — лишь возросла. Судя по всему, профессор Коул и Кристофер Майерс были хорошо знакомы: они обращались друг к другу на ты и демонстрировали неприкрытую и взаимную приязнь. На Рассела Уоттса посматривали с явным подозрением, а на доктора Даддена — с очевидной прохладцей. Следующая игра, сводившаяся к выкладыванию из спичек равносторонних треугольников, прошла без эксцессов. Затем с целью вскрыть латентные каналы творчества (по выражению Макгуайра) они принялись мастерить фигурки из ершиков для чистки курительных трубок. Процесс вызвал полемику, поскольку ершик Рассела Уоттса был признан крайне непристойным и двусмысленным, равно как и размахивание этим ершиком, нацеленным на доктора Херриот, которая усиленно делала вид, будто ничего не замечает.
Следующая игра, сводившаяся к выкладыванию из спичек равносторонних треугольников, прошла без эксцессов. Затем с целью вскрыть латентные каналы творчества (по выражению Макгуайра) они принялись мастерить фигурки из ершиков для чистки курительных трубок. Процесс вызвал полемику, поскольку ершик Рассела Уоттса был признан крайне непристойным и двусмысленным, равно как и размахивание этим ершиком, нацеленным на доктора Херриот, которая усиленно делала вид, будто ничего не замечает. Наконец, перед самым перерывом на обед они сыграли в игру «Измени парадигму!», где от каждого требовалось найти в газете или журнале цветное рекламное объявление, разрезать его на куски и склеить из клочков оригинальную аппликацию. Картинка должна была получиться вполне осмысленной, а не абстрактной.
— И это все, на что ты способен? — поинтересовался доктор Майерс, глядя на творение профессора Коула.