— Завтра тяжелый день, — сказал Грегори, присаживаясь на край кровати и стаскивая ботинок.
— Надо пораньше встать. — Тут он впервые бросил на Сару взгляд. — Ты выглядишь изнуренной.
Она рассказала о прохожем, оскорбившем ее на улице.
— Бессмыслица какая-то, — тотчас отреагировал Грегори. — С какой стати кому-то тебя обзывать?
— Я женщина, — ответила Сара, — и этого достаточно.
— Ты уверена, что он обращался к тебе?
— Вокруг никого не было. — Грегори сосредоточился на запутавшемся шнурке, и Сара подсказала:
— Я так расстроилась.
— Нельзя, чтобы такие вещи тебя задевали. — Грегори наконец развязал шнурок и через простыню стиснул Сарину лодыжку. — Я думал, мы уже выше этого. Ты ведь большая девочка. — Он нахмурился. — Это правда случилось?
— Думаю, да.
— Да… но ты не уверена. Может, стоит на всякий случай записать?
Грегори сел за туалетный столик и достал из верхнего ящика тетрадь. Написал несколько слов, откинулся на спинку стула и принялся перелистывать страницы. Его лицо в зеркале расплылось довольной улыбкой.
— Знаешь, мне очень повезло, что я познакомился с тобой. Смотри, сколько материала я получил. Ну то есть, конечно, это не единственная причина, но… у меня теперь есть преимущество.
— Не слишком ли рано об этом думать? — спросила Сара.
— Чепуха. Начинать никогда не рано, если действительно хочешь добиться успеха.
— Но это же не гонка.
— В человеческой гонке, как и в любой другой, есть победители и проигравшие. — Грегори уже убрал тетрадь и теперь снимал рубашку. — Сколько раз я тебе об этом говорил?
К своему удивлению Сара отнеслась к вопросу серьезно.
— Раз пятнадцать или двадцать.
— Вот видишь, — Грегори был явно доволен статистикой. — И мои слова применимы ко всему — даже к умению подыскивать себе жилье. Ты не поверишь, но Фрэнк через неделю уезжает в Лондон, а еще не нашел квартиру. — Он недоуменно рассмеялся. — Как объяснить такое поведение?
— Ну, — отозвалась Сара, — возможно, ему не повезло, и у него нет отца, который купил бы ему квартиру в Виктории.
— В Пимлико, а не в Виктории.
— Какая разница?
— Во-первых, разница в двадцать тысяч фунтов. Мы очень тщательно выбирали район. Чтобы удобно было добираться до больницы. И чтобы соседи были добропорядочные. — Почувствовав невысказанное презрение Сары, Грегори добавил:
— Господи, я думал, что уж ты-то оценишь. Ты ведь будешь каждый уикенд ночевать там.
— Да?
— Ну, я так думал.
— Знаешь, мне надо готовиться к занятиям, да и других дел хватает. У меня в этом семестре практика в школе. Возможно, я буду занята.
— Не думаю, что подготовка к нескольким урокам займет так уж много времени.
— Некоторым все дается без труда. Но не мне. Я работяга.
Грегори сел рядом на кровать.
— По-моему, у тебя проблемы с самооценкой, — сказал он. — Тебе никогда не приходило в голову, что именно низкая самооценка не позволяет тебе чего-то добиться?
Сара некоторое время переваривала сказанное, но рассердиться не смогла. Вместо этого она вдруг вспомнила сцену на кухне.
— Я познакомилась сегодня с новым жильцом, — сказала она. — Его зовут Роберт. С виду очень приятный. Ты его знаешь?
— Нет.
Грегори, уже успевший раздеться до трусов, рассеянно скользнул рукой по ночной рубашке Сары, ладонь замерла на ее груди.
— Ты с ним не разговаривал?
Грегори вздохнул.
— Ты с ним не разговаривал?
Грегори вздохнул.
— Сара, я завтра уезжаю. Я буду жить в Лондоне. Зачем тратить время на знакомство с людьми, которых я больше никогда не увижу?
Он снял трусы, забрался на Сару и стянул с нее ночную рубашку, обнажив груди. Провел пальцами по соскам и принялся пощипывать их. Сара наблюдала за выражением его лица, пытаясь вспомнить, где она видела такое: лоб нахмурен в нетерпеливой сосредоточенности — совсем как в тот вечер, когда Грегори одновременно крутил ручки контрастности и синхронизации кадров на телевизоре в гостиной, пытаясь добиться хорошей картинки, чтобы посмотреть «Новости в десять». Сара припомнила, что на это у него ушло около двух минут, но сейчас не истекло и половины этого срока, как он сжал ее тонкие запястья, прижал их к подушке над головой и торопливо вошел в нее. Сара поморщилась: внутри все было сухо, очень неприятное ощущение.
— Послушай, Грегори, — сказала она. — Я не в настроении. Честно говоря, у меня совсем нет настроения.
— Все в порядке, я быстро.
— Нет. — Она высвободила руки и остановила движения его бедер. — Я не хочу.
— Но я ведь провел стимуляцию.
В его глазах читались обида и недоумение.
— Прочь, — сказала Сара.
— Что — из тебя, из постели или из комнаты?
Казалось, он искренне смутился.
— Для начала — из меня.
Секунду-другую он смотрел на Сару, потом недовольно хмыкнул и вышел из нее.
— Иногда ты такая эгоистка. — Он не слезал с нее, и Сара знала, что последует дальше:
— Закрой на минутку глаза.
Она смотрела на него — вызывающе и беззащитно.
— Что я вижу, подгляди. Давай, а?
— Грегори, нет. Не сейчас.
— Ну давай. Я же знаю, что на самом деле тебе нравится.
— На самом деле мне совсем не нравится. И никогда не нравилось. Сколько раз тебе говорить — мне никогда не нравилось.
— Это просто игра, Сара. Игра в доверие. Ты ведь мне доверяешь?