— Поняли — в том-то все и дело. Несколько трудных мест мне пришлось объяснить, но ты поразишься, как здорово дети понимают поэзию — если она хороша. Мы замечательно поговорили, и… ты не представляешь, какое это чувство, Ронни, — знать, что перед тобой сидят тридцать детей и, благодаря мне, они поняли нечто такое, чего раньше не понимали и не знали. Такое чудесное чувство…
Вероника усмехнулась:
— Я знала, что ты справишься. — И уже более вкрадчивым голосом:
— Ты ведь не собираешься к каждому уроку готовиться столько времени?
— Вряд ли. А что?
— Потому что тогда я вряд ли смогу тебя видеть. Ты не появлялась несколько дней.
— Ну… — Сара на миг затаила дыхание, а когда продолжила, в ее голосе слышалась дрожь возбуждения. — Как раз об этом я собиралась с тобой поговорить. Хотела кое о чем спросить.
Вероника ждала.
— Да?
— В Эшдауне жил один парень, но он только что выехал из комнаты и вернулся в студгородок. И дело в том… — Она поймала взгляд голодных, выжидающих глаз Вероники. — …формально говоря, это комната на двоих. В ней две кровати, и она просто огромная. На третьем этаже. Так что я подумала… ну, я подумала, не хочешь ли ты туда переехать.
— Одна? — задала Вероника дразнящий вопрос.
— Вообще-то нет. Я имела в виду нас обеих.
— Две любовницы? — спросила Вероника таким тоном, что Сара встревоженно огляделась. — Любовницы в одной комнате? Что скажет университетское начальство?
— Ничего не скажет, разумеется. Откуда им знать… о нас?
Вероника, от души наслаждавшаяся шуткой, не собиралась останавливаться.
— Подумай, какой будет скандал.
— Если ты считаешь, что это слишком… Я хочу сказать, если ты видишь в этом проблему для себя…
— Сара, — Вероника взяла ее за руку, чуть сжала и начала поглаживать. — Я с удовольствием перееду в одну комнату с тобой, с огромным удовольствием.
— Правда?
— Правда. — В уголках губ Вероники снова задрожала улыбка. — Бедный Роберт. Он с ума сойдет.
— Легок на помине, — сказала Сара, переводя взгляд на дверь.
Роберт какое-то время помялся, прежде чем подойти к ним. Он не мог отказать себе в удовольствии посидеть рядом с Сарой, даже если удовольствие это сопрягалось с мукой от того, что она выглядит такой счастливой рядом с Вероникой. Как бы то ни было, Роберт все же решил сесть поближе к Веронике — то ли не хотел создать впечатления, будто он предъявляет какие-то права на Сару, то ли потому, что сидя напротив, мог с полным правом смотреть на нее.
— Привет, — сказал он. Из переполненной кружки выплеснулось несколько капель кофе, когда Вероника подвинулась, освобождая для него место. — Как сегодня прошло?
— Прекрасно, — ответила Сара. — Просто отлично.
— Правда? Я так и знал.
— Чудесные дети, очень любезные учителя…
— Значит, все хорошо? Ты им понравилась?
— Похоже на то. В этой школе вообще очень приятная атмосфера. Я понимаю, что пока еще рано об этом думать, но… если они смогут в конце года взять меня в штат… понимаешь, это было бы просто чудесно.
— Правда? Хочешь остаться в этих краях?
Роберт лихорадочно соображал, как согласовать свои планы с планами Сары.
Я понимаю, что пока еще рано об этом думать, но… если они смогут в конце года взять меня в штат… понимаешь, это было бы просто чудесно.
— Правда? Хочешь остаться в этих краях?
Роберт лихорадочно соображал, как согласовать свои планы с планами Сары. Если понадобится, он тоже сможет найти работу где-нибудь неподалеку или останется в аспирантуре.
— Ну да, мы обе поищем что-нибудь здесь, — сказала Сара. — Помнишь, я тебе говорила… Ронни хочет собрать театральную труппу.
— Понятно. — Настроение Роберта привычно ухнуло вниз, но он решил поддержать игру, а потому повернулся к Веронике:
— И как успехи?
— Помаленьку. — Она снова уткнулась в «Дом сна» и слушала разговор вполуха. — Пока выявляю потенциальных спонсоров.
— Спонсоров?
— Деловой подход. Сейчас все так делают: создают частное предприятие.
— Ронни знает, как подойти к делу, — восторженно заметила Сара. — Она так много знает об экономике.
Вероника рассмеялась, но то был не ироничный смешок над оценкой своих финансовых способностей — она смеялась над очередным абзацем книги.
— «Верните их живыми», — сказала она. — «Пути благоразумных», «Одетая в пурпурный туман».
— Ты о чем? — спросила Сара.
— Эти книги рекламируются в конце. «Дело нарумяненной девушки», «Конни Морган на лесопилке». Ух ты, похоже на лесбийскую классику. Послушай еще: «Имя — жена», «Она в борьбе с собой», «Розовый треугольник»… Поразительно, этого материала мне хватит на диссертацию. — И Вероника захохотала в голос:
— Роберт, а это как раз для тебя. «Ты и твоя рука». Возможно, самое подходящее чтение, когда ты думаешь обо мне и Саре.
— Ронни!
Шокированная Сара игриво пнула ее под столом. Роберт поднял на нее взгляд и увидел, что Сара смотрит не на него, а на любовницу; ее глаза смеялись, смеялись весело и беззаботно, в них плескалось нечто очень личное, сокровенное. Он сдержал внезапно подкатившие слезы и вдруг потерял сознание — на одно короткое мгновение, — а когда очнулся, в мозгу ярко сияли странные слова:
…Не видя взгляд слепой скользит…
Вероника собралась уходить. Она что-то говорила.