Истратив сумму, на которую могла бы ужинать неделю, Сара доехала до дому на такси и всю вторую половину дня провела в постели, но оцепенение так и не рассосалось.
***
ПСИХОАНАЛИТИК: Что в этой игре вас больше всего тревожило?
ПАЦИЕНТ: Не знаю, насколько уместно слово «игра».
ПСИХОАНАЛИТИК: Вы сами выбрали его минуту назад.
ПАЦИЕНТ: Да. Просто я не знаю, насколько оно уместно. Наверное, речь шла о…
ПСИХОАНАЛИТИК: Это пока не важно. Он вам причинял физическую боль?
ПАЦИЕНТ: Нет. Нет, больно он мне не делал.
ПСИХОАНАЛИТИК: Но вы считали, что он способен причинить физическую боль?
ПАЦИЕНТ: Наверное… Где-то в глубине души.
ПСИХОАНАЛИТИК: А он знал об этом? Он знал, что вы считаете, будто когда-нибудь он причинит вам боль? Не в этом ли заключался весь смысл игры?
ПАЦИЕНТ: Да, возможно так оно и было.
ПСИХОАНАЛИТИК: Для него? Или для вас обоих?
***
Когда Грегори вернулся с вечеринки, Сара опять лежала в постели. В сумерках она ненадолго встала, надела халат и сползла по лестнице в кухню, но даже там ее продолжало колотить от внезапных приступов страха. На кухне была пусто, из гостиной в конце коридора доносились отзвуки какого-то американского сериала — то ли «Далласа», то ли «Нотс-Лэндинг». Думая, что она одна, Сара открыла банку с грибным супом и вылила его в кастрюлю. Потом зажгла плиту, прятавшуюся в нише за углом Г-образного помещения. Она медленно мешала суп тяжелой деревянной ложкой — это занятие почему-то успокаивало. Три раза по часовой стрелке, три раза против часовой стрелки… Сара смотрела, как в вязкой жиже появляются и исчезают завитки. Целиком уйдя в это занятие, она вздрогнула, услышав мужской голос:
— А где здесь держат кофе?
Сара резко дернулась и коротко вскрикнула.
Человек, появившийся из-за угла, отступил назад.
— Простите. Я думал, вы слышали мои шаги.
— Нет, не слышала.
— Я не хотел вас пугать.
У него было доброе лицо — это первое, на что Сара обратила внимание. А второе: похоже, он плакал — и плакал совсем недавно. Налив себе кофе, человек устроился за столом, она села напротив — с тарелкой супа. Пододвигая стул, Сара мельком глянула на него: могла бы поклясться, что по его щеке скатилась слеза.
— С вами все в порядке? — спросила она. Первокурсники в Эшдауне были редкостью, но, может, он из их числа и тоскует по дому.
Она ошиблась. Он учился на третьем курсе — изучал современные языки — и лишь вчера переехал в Эшдаун. А расстроился потому, что несколько часов назад мать по телефону сообщила: нынче утром погибла их домашняя любимица, кошка Мюриэл — на дорожке к дому ее переехал молоковоз. Человек явно стыдился показывать свои чувства, но именно этим и понравился Саре. Однако чтобы не смущать его еще сильнее, она поспешила сменить тему, сказав, что и у нее сегодня выдался нелегкий день.
— А с вами что случилось? — спросил он.
Лишь позже Саре пришло в голову, сколь необычна подобная откровенность с незнакомцем, имени которого она даже не удосужилась выяснить. Тем не менее, Сара подробно рассказала о странной встрече на улице с каким-то совершенно неизвестным ей человеком, который свирепо посмотрел на нее и без всякой на то причины обозвал сукой. Новый жилец пил кофе и внимательно слушал. Сара говорила и думала: какой идеальный баланс между участием (казалось, он понимает, как сильно задел ее случай на улице) и добродушной беззаботностью (он посоветовал посмеяться над яростью того жалкого чудака). Она пересказала и спор, подслушанный в кафе «Валладон»: как разговор свернул на женоненавистничество, и она вдруг ощутила потребность вмешаться в него.
— Животрепещущая тема, — согласился новый знакомый. — Здесь полно противников феминизма.
И добавил, что какие-то вандалы недавно проникли на недавно образованную кафедру феминизма: взломали дверь и аэрозольными красками испоганили стены огромными надписями: «Смерть сестрам».
Саре нравилось беседовать с этим человеком, но усталость брала свое. С ней уже случалось такое: усталость — чрезмерная для кого угодно — наваливалась столь внезапно, что пару раз Сара засыпала прямо посреди разговора. А сейчас это было особенно ни к чему: Саре хотелось произвести впечатление.
— Пожалуй, пойду прилягу, — сказала она, споласкивая тарелку под холодной водой. — Было приятно познакомиться. Я рада, что вы поселились здесь. Думаю, мы подружимся.
— Надеюсь.
— Кстати, меня зовут Сара.
— А меня Роберт.
Они улыбнулись друг другу. Сара запустила руку в волосы, ухватила прядь и легонько потянула. Роберт заметил и запомнил этот жест.
Сара поднялась к себе и снова заснула, на час или два — пока не вернулся Грегори и не разбудил ее, включив верхний свет. Щурясь, она взглянула на будильник. Времени прошло не так много: часы показывали четверть одиннадцатого.
— Уже вернулся?
Стоя к ней спиной, Грегори что-то засовывал в ящик комода.
— Похоже на то, — проворчал он.
— Я думала, ты придешь совсем поздно. Все-таки ваш последний вечер. Думала, вы как следует повеселитесь.
Начинался осенний семестр, и Грегори приехал из родного Данди лишь для того, чтобы упаковать вещи, повидать старых друзей и провести напоследок несколько дней с Сарой. В июле оба закончили первую университетскую ступень. В конце недели Грегори уезжал в Лондон, где собирался изучать психиатрию. Сара еще на год оставалась в университете, чтобы получить диплом учителя начальных классов.