— Это будет целая лекция. — Она наклонила голову набок. — И должна сообщить, что еще никто, кроме меня, этих материалов не видел. Даже Борь-Борь.
— Вы ничего не говорили об этом Шефу? Ну, тогда у меня есть шанс выслужиться перед ним. — Но я был просто доволен, что моя просьба наконец дошла до нее.
— Много, о чем пойдет речь, звучит не очень понятно, и тем не менее это все реально.
— Она отлистала папку назад, потом вдруг вообще ее закрыла. — Вкратце все обстоит так. Вложение даже средних капиталов — очень сложная операция. На Западе, да и везде в мире, к этому относятся, как к целому искусству. Существуют специальные инвестиционные компании, которые ведут очень серьезный поиск путей вложения средств, определяют надежность партнеров, учитывают доходность операций. Это высокое финансовое посредничество, основанное на мастерстве и… секретах.
Она подняла трубку телефона, попросила принести чай и листала свою папку, пока Воеводина не внесла поднос с чашками и чайником. Я даже немного устал. Но студенты профессоров обычно не торопят, не стал нарушать эту традицию и я.
— Когда в России появился рынок ценных бумаг, — продолжила она, едва Воеводина закрыла за собой дверь, — когда стало ясно, что у нас возможны и прямые инвестиции, многие западные компании положили на это глаз. И мы бы действительно прорвались к высокому месту по вложениям в мире, если бы наше безграмотное экономически и еще более хищное, чем просто безграмотное, чиновничество поняло, что финансовая инфраструктура — не просто банки, а и система обслуживающих, в первую очередь, консалтинговых и информационных фирм.
— Прилипала — одна из таких фирм?
— Частично, да. Но лишь частично. Потому что серьезные консалтинги несовместимы с широкой журналистской деятельностью, а эту контору организовали именно для распространения информации, а не для сбора и обработки. И все же они занимались такими делами. И спрос на них от западников, почему-то в первую очередь со стороны немцев, одно время был очень высок.
— Должно быть, они процветали?
— Они могли бы процветать, потому что этот рынок практически не имеет конкуренции, здесь еще каждому можно найти работу, но несколько очень серьезных западных фирм забили тревогу. Оказалось, что вложения в Россию, говоря бухгалтерским языком, должны изначально проходить по статье убытков. Просто потому что ориентировки на здешнее информационное обслуживание более чем в трети случаев — ложны. За серьезную экономическую информацию выдавалась либо высосанная из пальца белиберда, либо западников напрямую наводили на нечестного партнера, и деньги, выложенные за какой-либо завод, технологию или другое имущество, таяли без следа, а партнеры оказывались плутами.
— Как с инвестиционными фондами.
Она нетерпеливо мотнула головой. Мой любительский комментарий не пришелся ей по вкусу.
— У тех все было построено по принципу пирамиды. А тут явное мошенничество с желанием урвать и удрать, не оглядываясь. И это у наших воришек получалось очень часто, потому что даже в наших судах трудно было доказать факт мошенничества, а сделки в целом не страховались.
Я покрутил головой.
— И каковы были суммы?
— По моим представлениям, сотни миллионов. Но на самом деле, скорее всего миллиард. Зелеными деньгами, конечно.
— У нас есть мошенники такого класса? Почему же тогда я не слышал ни одного скандала подобного рода?
— Потому что финансовые круги — не та среда, где скандал в принципе может быть громким. Любая, повторяю, любая без исключения инвестиционная компания лучше спишет десять миллионов, чем открыто признается, что ее обворовали на сотню тысяч. Потому что это ставит под сомнение ее надежность, а надежность — единственный товар, которым они, в сущности, торгуют.
— Значит, так, если я правильно понял, у нас есть мошенники, которые прикидываются консультантами.
Они по сговору или по изначальному плану договариваются с подставками, которым легко исчезнуть с горизонта, проводят некие инвестиционные суммы на счет наших воришек, засвидетельствовав лживую надежность перед простодушными западниками, а потом делят куш. И никто их даже не пытается ловить?
— Переводят, а не проводят, и не суммы, а фонды… Ну да ладно. В целом, для неспециалиста, вы правильно понимаете проблему.
Я подумал, потом еще раз взвесил полученную информацию.
— Сотни миллионов зелеными? И никому из наших нет дела?
Она кивнула.
— Вот поэтому инвестиции с Запада и не пришли к нам. А если пришли, то так, что эти деньги почти всегда можно вытащить назад, на Запад, а это уже не может понравиться даже нашим дилетантам в правительстве.
— И теперь этим решили заняться, но прикинувшись, так сказать, частным чайником? Очень интересно! — Я снова подумал. — Но это невозможно сделать без серьезного чиновничьего прикрытия.
Она чуть-чуть усмехнулась.
— Ну, как правило, они тоже в доле. Только в маленькой, не всегда равноценной даже тем подписям, которые ставят на иные из подтверждающих бизнес фальшивок.
— Вот это да! А ведь статью под такое не сразу подберешь. Под мошенничество не очень подходит, потому что заведомую лживость информации очень трудно доказать, все спишут на ошибку или недостаточный анализ… Да это лучше, чем устроить казино!