Глава 5
Никита Николаич Стерх жил в довольно уютном и, вероятно, тихом районе, на краю Тимирязевского леса, неподалеку от опытных полей Сельскохозяйственной академии.
Жить в этом районе, без сомнения, очень приятно. Я поставил свою машину на импровизированную стоянку, устроенную, как всегда бывает в Москве, прямо на газоне, и поднялся на девятый этаж. Лифт был так изрисован сексуальными призывами и лозунгами, что возникало сомнение в нравственности целого дома разом. Но по выходе из лифта никто на меня не бросился, никто не пытался изнасиловать, и я благополучно позвонил в дверь с рифлеными стеклами, отгораживающими от клетки узкий, как лесная тропа, холл, заставленный разным скарбом.
Дверь открыла девушка с изумрудными волосами, очень веселыми глазами и совершенно изумительной формой рук. Она улыбнулась и показала куда-то вглубь.
— Вика? — позвал изнутри мужской голос.
— Он пришел, — безапелляционно отозвалась девушка и добавила: — Входите, раздевайтесь.
— Почему вы решили, что я — это я?
— Прямая спина, накачанные ноги — много тренируетесь. А привычка не застегивать верхнюю часть куртки говорит о «пушке».
— Вы всех клиентов так огорошиваете? — спросил я. — Прямо по шерлок-холмсовски?
— Я никого не огорошиваю, я говорю о том, что вижу перед собой.
Да, нынешние секретарши частных детективных контор за словом в карман не лезли. Я прошел в комнату, раздевшись, как мне было велено.
Девушка, к сожалению, удалилась в другую комнату, а я увидел перед собой Стерха.
Это был довольно печальный, как спаниель, уже заметно полнеющий человек с очень мягкими, я бы сказал, вкрадчивыми манерами. Но за всем этим мягким шармом угадывалась железная воля. И он, как я сразу понял по его глазам, очень много повидал. Если бы мне хоть раз дано было выбирать, я бы, возможно, взял его в напарники.
Он указал на кожаное кресло с высокой спинкой. Оно оказалось довольно удобным. Я попрыгал, стараясь получше распробовать его своим задом.
— В последнее время довольно много приходит женщин, — Стерх чуть улыбнулся. — Приходится раскошеливаться на комфорт.
— Окупается?
— Не знаю. — Он вздохнул. — Деньгами занимается Вика, я даже не помню, когда видел какой-то счет.
— Ну, значит, все в порядке. Иначе она бы давно уже высказала свое мнение.
— Вы тоже заметили? — он хмыкнул, как человек, который оказался прав. — Да, она понукает меня, когда дело плохо. Хотя… собственно, она понукает меня все время.
Он с отвращением посмотрел на кипу документов, занявшую половину его стола.
— Не нравится писанина?
— А кому понравится? Это дело о вымогательстве за украденного элитного кота-производителя. Вы когда-нибудь о таком слыхали?
— На то вы и частник. — А потом я не выдержал и добавил: — С удовольствием занялся бы делом о вымогательстве за кота. Велика сумма? — Три тысячи гринов, — хмуро ответил Стерх.
Велика сумма? — Три тысячи гринов, — хмуро ответил Стерх. Похоже, настроение у него поползло вниз.
— Немало. Коты так дорого стоят?
— Сам не очень понимаю. То ли вымирающая порода, то ли, наоборот, только входит в моду. — Он понял, что мы теряем время. — Так что у вас?
Он закурил. Терпеть не могу людей, которые курят на рабочем месте. Но Стерх курил трубку, и это отчасти примиряло.
— Я ищу Жалымника, — напомнил я. — Мне нужно с ним поговорить.
— Странно, что вы пришли ко мне, — ответил он, — я же, кажется, давал Аркадии его рабочий телефон. — Не повышая голоса, он попросил: — Вика, прелесть моя, принеси папку на Веточку Ветлинскую.
Из соседней комнаты не донеслось ни звука. Но Стерха это не остановило. Он принялся думать.
— Странно, что дело это снова всплыло. И странно, что вы им занимаетесь.
Тут я вспомнил, что должен быть в образе. Я представил, как должен был войти Терминатор в контору частного сыча, но было уже поздно. Поэтому оставалось одно — играть уголовника, который пытается закосить под умного лепилу.
Но, в общем, косить не пришлось. Едва в комнату вошла Вика с тоненьким скоросшивателем в руках, я вспомнил, что Стерх должен знать, откуда я, ведь ему, кажется, звонил Основной. Как удачно, что я не принялся импровизировать. Но до какой же степени я потерял хватку, если не соображаю даже, кто я в настоящую минуту.
Я взял папку.
— Вы давно знаете Розгедина?
— Я пару раз работал на вашу «крышу». Дела интересные, только платят у вас хреново.
Так, значит, агент. Ну что же, тогда многое совсем просто.
— Эту папку я беру с собой.
— Нет.
— Что?
— Вы можете посмотреть ее здесь. И все.
Так, значит, очень хороший агент, с правом голоса.
Я снова сел в кресло и посмотрел. Оказалось, что менты нарыли только половину материала на гибель Веточки. Все, что не касалось экспертных заключений, сделал вот этот хмырь с очень мягкими манерами. Но телефон Жалымника там действительно был. Я запомнил его, воспользовавшись старыми мнемоническими правилами для запоминания телефонных цифр, которыми мне продолбили плешь на учебе и регулярных переподготовках.
Я вернул папку и пожалел, что был, кажется, резок с этим парнем. Но, с другой стороны, получилось даже неплохо. Я теперь знаю, как он говорит с теми, кто приходит его поднанять с той стороны фронта.