— Нет у них ничего подобного, — прервал он. — Вся их мотивация — рэкетом заняться. Как и всякая прочая угла делает.
— Рэкетом? Простым рэкетом?
— Самым что ни на есть простым.
— А где их территория?
Он помялся.
— Ну, сразу за Сухаревкой. И где-то еще у Кольцевой дороги по Рязанскому шоссе. Я не специалист по дележке города на зоны влияния, но, кажется, рязанское направление всерьез бандитами никогда не рассматривалось, вот они там и осели без труда.
— А на Сухаревке сели с трудом?
— С трудом, — он чуть оживился. — Тот район довольно долго, чуть не два года, пасла группировка почти в полста боевиков. Район-то золотой. И командовал ими вполне представленный в верхах авторитет. Кликуху я его сейчас не помню, но о нем газеты писали, когда он один из первых из своей братии вздумал баллотироваться в Думу. Тогда это было внове — уголовный авторитет, и вдруг… В общем, он все равно не прошел, но их банду все стали называть Делегатами.
— У них была война?
Он кивнул.
— Самая настоящая. У Делегатов человек десять постреляли, прежде чем они смирились и перестали рыпаться.
Я наклонился к Колымникову, насколько позволял стол.
— А почему они выиграли эту войну? Ведь их, наверное, было меньше, чем полста. И экономически они были слабее, не было откуда финансы сосать?
— Да, и меньше, и слабее. Но выиграли. — Он задумался. Я буквально чувствовал, что за этим вот лбом мыслителя роятся идеи одна другой оригинальнее. — Главным образом потому, что чернокожие дрались изобретательно. И… — он посмотрел в потолок, стараясь там прочитать подсказку, — они были согласны дорого платить за любую информацию о своих врагах. Так дорого, что почти каждый из прикрываемых Делегатами торгашей их продавал. То есть противнику все о них было известно. Только выслеживай и бей. Отбирай деньги у кассиров, лупи отдельных «быков», поджигай фирмы, которые Делегаты опекают…
Майор немного оживился. Его глаза потеряли сонное выражение, а руки выползли из-за стола и стали порхать в воздухе, выражая жестами то, что майору трудно было выразить словами. Во всем его облике — даже в чубе над лбом — появилось что-то мальчишеское, и мне стало ясно, почему он пошел в менты. За романтикой, как ни странно это будет звучать для прожженных ментовских волкодавов. Но романтикой особого рода, где не нужно особенно думать или сомневаться, а нужно лупить и взрывать.
Во всем его облике — даже в чубе над лбом — появилось что-то мальчишеское, и мне стало ясно, почему он пошел в менты. За романтикой, как ни странно это будет звучать для прожженных ментовских волкодавов. Но романтикой особого рода, где не нужно особенно думать или сомневаться, а нужно лупить и взрывать.
— Так. А где находится база Делегатов?
Он стал подозрительным, как собака, у которой кто-то пытается украсть кость.
— А зачем тебе?
— Ну дай хоть телефон их связи. Ведь у них должен быть какой-то канал?
Он вздохнул, полез в стол и выволок на свет объемистую тетрадь с коленкоровыми корочками. Порылся, потом продиктовал мне один-разъединственный телефон, и им я вынужден был удовольствоваться. Я, конечно, еще не знал, зачем он мне будет нужен, но зачем-то запомнил.
— Это телефон их «попки»? За этим номером, конечно, никто реальный не стоит?
— Конечно.
Но я надеялся, что если будет что-то стоящее, то интерес появится довольно быстро. Как и силовая поддержка.
— Как у Делегатов дела ныне обстоят?
Он спрятал тетрадь.
— Нормально. Теперь-то оправились, даже набрали, как я слышал, еще десяток людей, чтобы быть посильнее. И прикупили еще пару фирмочек, над которыми держат «крышу».
— Что же, поражение прошло для них бесследно?
— Нет, конечно, как всегда бывает в таких случаях, поклялись отомстить, когда им представится возможность.
Колымников уже окончательно завял.
— Что-то ты не очень бодро все это рассказываешь, — решился я упрекнуть его.
— Послушай, — он тоже окончательно перешел на «ты». — ты, наверное, думаешь, нам заняться нечем? Если тут только я один, это еще не значит, что ни у кого больше дела нет, как с тобой кукарекать. Между прочим, нашим предстоит большое дело. И я должен тоже к нему готовиться. А ты меня держишь… Понял?
Я все понял. Я его задерживал. И он очень хотел скорее от меня отвязаться, потому что я был обузой. Сказал бы сразу… Или нет, быстренько ответил бы на все, что меня интересует, и я бы исчез. Но теперь то, как он поступил, мне не понравилось, и я решил отомстить.
— Операция секретная, наверное?
— Еще бы.
Я изобразил тщательно подавляемый интерес и зависть. Потом невинно поинтересовался:
— Завтра в полночь? В районе Малина?
У него челюсть отпала.
— Откуда ты знаешь?
— Сколько бы вас там ни было, вы поедете туда по моей наводке. — Я встал. — Видишь, я не скрывал то, что знаю. А ты…
Я протянул ему пропуск. Он автоматически расписался.
— Что же ты раньше не говорил? Ведь если все получится, мы…
Но я уже выходил из кабинета.
— Сам мог бы догадаться, что такое оживление интереса к сатанистам не всплывает, как покойницы на Борисовских прудах. Знаешь, — я решил продемонстрировать свое доброе отношение даже к ментам, — позволю тебе заметить — все в мире взаимосвязано. Ты подумай об этом, когда начальство предложит тебе хоть раз проанализировать проделанную работу.