взрыв, и на автостраду упало очень толстое дерево.
Харвуд затормозил так, что Паркера швырнуло вперед, прямо на рычаги. Он
расквасил нос и завизжал:
— Что вы делаете?! Приказываю…
— Молчите! — огрызнулся Харвуд, уже не придерживаясь правил хорошего
тона. — Дорога на Сингапур отрезана!
Он попробовал объехать это дерево, но несколько снарядов, упавших перед
«излучателем», показали, что маневр не удастся.
Харвуд немедленно повернул назад: за мостом есть другая, хоть и не
асфальтированная, но все же приличная дорога.
У моста повторилась та же история: взрыв мины, падение тяжелого дерева
на автостраду, а затем выстрелы из пушки.
Дорога здесь проходила по взгорью. На крутые восточные склоны горы
взобраться невозможно: там сплошной стеной высились джунгли. С западной
стороны насыпь автострады спускалась к низкорослому кустарнику, который не
мог быть препятствием для мощного гусеничного «излучателя». Но там, в
долине реки, раскинулась трясина.
Не решаясь прорываться через болото, все еще надеясь на счастливый
случай, Харвуд носился на «излучателе» по небольшому отрезку автострады, и
с каждым рейсом это расстояние уменьшалось: партизаны сжимали кольцо,
создавая новые преграды.
Вначале Харвуд не видел ни одного человека. Ему казалось, что против
него на поединок вышли силы природы: падают деревья, пересекая путь,
взрываются куски мертвой стали, заряженные такой же мертвой взрывчаткой.
Это было страшно, однако оставалась надежда на то, что, если партизаны
попробуют приблизиться, «излучатель» парализует их волю, заставит бежать
без оглядки.
Но вот при свете фар на расстоянии в несколько сот метров Харвуд увидел
людей, двигавшихся навстречу ему с круглыми коробками-минами в руках. Они
шли неуверенной походкой, пошатывались, но шли!
Харвуд включил максимальное усиление. Это был предел «излучателя
власти», — лучи такой мощности, которые должны были согнуть кого угодно.
Партизаны уже не могли идти. Они падали на шоссе, но все равно ползли,
— ползли вперед со своими страшными минами.
И Харвуда охватил ужас. Он не заметил касок на головах малайцев, забыл,
что даже тонкий слой металла задерживает значительную часть
ультравысокочастотных колебаний. Но если бы Харвуд и вспомнил, это не
придало бы ему храбрости. Привыкнув к холодным и безразличным машинам,
поверив полностью в их могущество, он впервые столкнулся с людьми, которые
готовы были встретить смерть непобежденными, смерть не во имя денег и
славы, а во имя будущей жизни.
Его «излучатель» мчался прямо на них. Через несколько секунд они
погибнут, взорвавшись на собственных минах. Неужели же они выдержат
двойной натиск — разрушительных лучей и страха перед стальным гусеничным
чудовищем?!
Не выдержал сам Харвуд.
Уже не в состоянии затормозить, повернуть «излучатель» назад, он резко
дернул на себя левый рычаг управления.
С истошным завыванием, ломая по пути кустарники и небольшие деревья,
«излучатель» ринулся влево, вниз по крутому склону. Напрасной была попытка
остановить его стремительное движение. Разогнавшись в ложбине, машина
подпрыгнула на одном из бугров как на трамплине, и, лязгая в воздухе
гусеницами, поблескивая рефлекторами, в которых отражалось багряное
зарево, пролетела метров десять и с размаху шмякнулась в упругую, липкую
топь.
Мотор еще работал. Стальные траки двигались, устремлялись вперед. Но
многотонная стальная махина, не трогаясь с места, начала погружаться в
трясину.
— Вылезайте! Быстрее! — выкрикнул Харвуд, ухватив Паркера за воротник.
Но миллионер лишь визжал, отбиваясь руками и ногами.
— Черт с вами! Подыхайте, старая обезьяна! — Харвуд схватил драгоценный
портфель, пистолет, открыл крышку люка и вылез, высматривая местечко
посуше и понадежней.
К болоту подбегали партизаны. На багряном фоне мрачного неба
обрисовался силуэт высокого широкоплечего человека в странной каске. Это
был один из тех, кто пересек Харвуду путь и выстоял перед интегратором.
Бешеная злоба охватила Харвуда. Он прицелился и выпустил в этот силуэт
весь магазин своего пистолета. Человек пошатнулся и упал.
— Издохни! Издохни! — прошипел Харвуд. Он отшатнулся непроизвольно, так
как мимо уха просвистела пуля, поскользнулся… и попал под один из
кронштейнов вращающихся рефлекторов.
Несколько секунд, пока работал мотор, стальной рычаг тащил за собой
Харвуда, сдирая с него кожу, ломая ребра.
Но Харвуд этой боли не ощутил. Сверхвысокочастотные колебания,
сконцентрированный до высшей степени поток самых жесточайших страданий
врезался в него, в своего создателя.
Ничто не могло остановить этот поток: конструкция «излучателя» была
безукоризненной, и после остановки мотора резервные источники тока
включились автоматически, а когда болото засосало первый интегратор,
самостоятельно включился запасной.
Харвуд выл, хохотал, вопил, словно его резали живым на куски… А рядом
в зловонной липкой жиже, начавшей заливать и верхнюю площадку
«излучателя», молча барахтался мистер Паркер, бывший американский
мультимиллионер.
Никто не спас бы ни Паркера, ни Харвуда, если бы даже очень хотел этого
— слишком далеко прыгнул «излучатель». А по доброй воле трясина пленных не
отпускает.
На рассвете все кончилось. Лишь тусклое пятно среди предательской