парализовали работу локаторов «Игарки».
Обо всем этом Щеглов доложил капитану теплохода. Были приняты
дополнительные меры: включен магнитный локатор и стоп-сигнальный прибор.
Однако подводная лодка к «Игарке» больше не приближалась и вскоре исчезла.
«Черт возьми! — думал Щеглов, раздраженно посасывая папиросу. — Если
американским звукометристам так легко удается перехватывать частоты
ультралокатора, — такой прибор не стоит ломаного гроша!»
Инженеру неприятно было признаться самому себе, что его друзья
оказались правы: простота конструкции локатора, которой он так гордился,
имела значение лишь при плавании во внутренних морях, но не тут, где
каждую минуту можно ждать какой-либо провокации.
Как же усовершенствовать прибор?
Размышления инженера прервал пронзительный звонок в капитанской рубке,
за которым последовал толчок. Громадные винты теплохода остановились на
мгновение, начали вращаться в обратную сторону, затем затормозились вновь,
и корабль пошел вперед как ни в чем не бывало.
Щеглов бросился к борту: подобная кратковременная остановка
свидетельствовала о том, что совсем близко перед судном на большой
скорости промчался какой-то металлический предмет, и локатор включил
автоматические приборы управления.
Перегнувшись через поручни, инженер обвел взглядом пространство перед
«Игаркой» и вдруг вскрикнул в ужасе:
— Торпеда!
По поверхности все еще чуть-чуть мерцающего моря, круто загибаясь к
корме теплохода, бежала светящаяся дорожка. Всего лишь несколько сот
метров отделяли корабль от торпеды, и гибель его была неизбежной.
Магнитная торпеда не может не попасть в цель. Проскочив перед носом
теплохода, она притягивалась к железному корпусу со все возрастающей
силой, двигаясь по спирали.
В подобных случаях полагается расстрелять торпеду из пушек. Но «Игарка»
была мирным торговым судном и, конечно, вооружения не имела.
Через несколько секунд по авральному сигналу вся команда выбежала на
палубу, а в эфир полетели тревожные сигналы:
— SOS! SOS! SOS!.. Советский теплоход «Игарка» торпедирован неизвестной
подводной лодкой. Наши координаты…
А вслед за этим раздался глухой, очень сильный взрыв и корпус теплохода
начала медленно погружаться в воду.
Тотчас же были спущены большой моторный бот и шлюпки. Быстро, без
суеты, началась погрузка пассажиров. Спасательная команда в последний раз
проверяла опустевшие каюты, забирая все, что можно было унести.
Наконец, от «Игарки» отошла последняя шлюпка.
С грустью, с гневом смотрели люди на гибнущий корабль.
Высоко подняв нос, он медленно исчезал в пучине моря.
И когда над ним сомкнулись грязно-желтые неторопливые волны, люди в
шлюпках поднялись и склонили головы.
Была произведена перекличка. Спаслись все пассажиры. Из членов команды
не оказалось звукометриста «Игарки» инженера Щеглова и младшего радиста
Лымаря.
Несколько часов кружились шлюпки у места гибели «Игарки». Еще теплилась
надежда, что Лымарь и Щеглов не погибли, а просто затерялись в море.
Кому-то даже послышались далекие выкрики; кто-то уверял, что заметил на
севере тусклые вспышки света; один из пассажиров утверждал, что в
последнюю минуту от гибнущего корабля отошла надувная резиновая лодка…
Но все это были только домыслы людей, страстно желавших увидеть своих
друзей живыми и невредимыми. Рано утром советские многомоторные гидропланы
подобрали потерпевших. Вертолеты обследовали весь этот район, но не
заметили ни лодок, ни отдельных пловцов. Приходилось признать, что Лымарь
и Щеглов погибли.
Глава 3
«Колдун двадцатого столетия»
На следующий день Гарри работать не мог. Он жаловался на сильную
головную боль, то и дело прикладывал примочки к воспаленным глазам. Джек
также чувствовал себя неважно: волдыри на руке лопнули и на их месте
образовались язвы. Но физические недуги обоих друзей отступали перед
чувством подавленности, тревоги, даже страха.
Джек Петерсон и Гарри Блеквелл, опытные инженеры, были весьма далеки от
веры в сверхъестественность событий и прекрасно понимали, что странные
заболевания и нарушения психики вызваны какими-то вполне определенными
причинами.
— Гарри, а не влияют ли на организм микроволны? — спросил Джек,
задумчиво поглаживая лысину.
Гарри медленно покачал головой:
— Не знаю, Джек.
Гарри медленно покачал головой:
— Не знаю, Джек. Я заметил лишь одно: болезненные симптомы и
галлюцинации начинаются у меня при очень точной настройке прибора и вблизи
от него. У окна, например, стоны слышатся очень тихо, а боли я не чувствую
совершенно…
— М-да… А не доложить ли нам профессору Харвуду обо всем этом?
— Что ты, что ты, Джек?! Помнишь условие: «Никаких вопросов, никаких
экспериментов»? Неужели ты хочешь, чтобы нас вышвырнули отсюда без гроша?..
Нет, я предпочитаю сойти с ума здесь, чем подыхать с голоду на родине.
Единственное, что можно сделать, — попробовать защищаться своими
средствами.
Давай подумаем: что если заэкранировать интегратор ластом свинца,
например?
А затем…
— Тс-с-с, Гарри! Десять!
Профессор Харвуд, как всегда, вошел в лабораторию точно в десять. Он
сразу же заметил воспаленные глаза Гарри Блеквелла и забинтованную руку
Джека Петерсона, однако не сказал ничего и склонился над интегратором.