полузабытье.
Перед ним проплывало виденное, слышанное, а он переживал все заново,
обходя плохое, задерживаясь на хорошем.
Его никто не беспокоил: Харвуд с приездом Бетси Книппс заходил очень
редко.
Значит, можно заниматься чем угодно.
После обеда Смит не улегся спать, а вновь поспешил и лабораторию.
Красная стрелка на этот раз передвинулась сразу на два деления, —
вероятно, давало себя знать переутомление.
Миновал десятый и одиннадцатый час вечера, а Смит все еще не выключал
главного интегратора. Ему не хотелось расставаться с ощущением
энергичности и приподнятости. Но это пришлось сделать поневоле.
Как всегда, перед тем как покинуть лабораторию, Смит внимательно
прослушал весь диапазон звуков.
Щебетанье Бетси… Болезненное покашливание Гарри Блеквелла, — этот
вскоре умрет, ясно… Громоподобный храп Книппса… Шаги часового на
Северной башне…
Стоп! А что это за шепот?.. Позвякивает оружие или вообще что-то
металлическое… Чавкает грязь под ногами… Это на болоте с севера…
— Смотри, Ми-Ха-Ло! — шепчет кто-то на довольно чистом английском
языке. — Бронетранспортеры въезжают вон в те ворота. А там, у крайнего
фонаря, — мастерская…
Смит бросился к пульту защиты Гринхауза, включил микрофоны поиска на
сторожевых башнях, настроил их на этот шепот. Теперь куда бы ни пошла эта
девушка или кто там, микрофоны будут вести за ней свои длинные хоботы, а
вместе с тем будут передвигаться и стволы усовершенствованных пулеметов,
целясь прямо в ее сердце. Надо только нажать на кнопку и…
Он с наслаждением проделал эту нехитрую процедуру. Загремели выстрелы.
— Беги, Ми-Ха-Ло! — вскрикнула девушка. — Я ведь говорила, что здесь
очень опасно!
Под чьими-то ногами зачавкало болото. Бежали двое, а, может быть, даже
больше, постепенно замедляя движение. Вот умолкли пулеметы, — вероятно,
беглецы вышли за пределы установленной дистанции огня. Чей-то низкий голос
произнес:
— Ничего, Парима, это была лишь разведка!
Смит раздраженно плюнул:
— Удрали, черти! Ну, погодите же!
…С этого вечера главный интегратор Гринхауза работал непрерывно. Но
микрофоны поиска на сторожевых башнях не двигались, а пулеметы молчали.
Глава 12
Исповедь развенчанного «сверхчеловека»
Инженер Щеглов лежал, широко раскрыв глаза. Уснуть не давали мысли.
Более двух недель тому назад попал он в эту комфортабельную тюрьму,
познакомился с профессором Вагнером, но к своей цели не приблизился ни на
шаг.
Не удалось раздобыть схему интегратора, до сих пор оставалось
неясным, как именно происходит усиление электромагнитных колебаний мозга.
Харвуд, казалось, вовсе забыл о Щеглове. Профессор Вагнер его не
беспокоил.
И только Петерсон с некоторого времени начал надоедать инженеру своей
настойчивой доброжелательностью. Ссылаясь на вечные принципы гуманизма,
Джек то и дело прозрачно намекал на необходимость вырвать у Вагнера его
секреты.
Щеглов избегал бесед на подобные темы и, наконец, не выдержал:
— Послушайте, любезный, мне надоела ваша болтовня. Вам поручили
шпионить — делайте, свое дело. Но не так надоедливо, прошу! Даже подлость
имеет определенные границы.
Петерсон вскочил, покраснел:
— Я не подлый! Я в тысячу раз честнее, чем вы… — он язвительно
взглянул на Щеглова и закончил с нажимов злорадно: — чем вы… товарищ
Чеклофф!
Услышав из уст Джека свое настоящее имя, Щеглов не удивился, а лишь
уверился в том, что имеет дело с настоящим шпионом Харвуда.
— Не будьте дураком, Джек!.. Ваше счастье, что интегратор не работает и
Вагнер не может подслушать эту беседу. А если старик узнает, что я вовсе
не Фогель, Харвуд вам этого не простит.
Петерсон схватился за голову, отбежал в противоположный угол
лаборатории, бросил на Щеглова ненавидящий взгляд:
— Мерзавец! Двойной шпион!.. Фогель, Чеклофф… или как вас еще!..
Припомните-ка тот день, когда вы в одном из фиордов Северной Норвегии
выдавали себя за стального советского офицера!.. О, вы прекрасный артист!..
Но теперь я раскусил вас!.. Я мог бы вас убить, да. Но я отомщу иначе:
вы станете честным человеком!
Он выбежал из комнаты разъяренный. Щеглов проводил его недоуменным
взглядом:
шпион сошел с ума, что ли?.. Причем здесь Норвегия? И что за «страшная»
угроза?
Инженер старался вспомнить, когда это он выдавал себя за «стального
офицера»?.. Но воспоминания о норвежской кампании были неприятными: именно
там союзники впервые показали свое непривлекательное лицо в полной мере.
Они прилагали все усилия, чтобы затормозить движение наших войск в
направлении заводов «тяжелой воды» и нарочно перевирали разведывательные
данные. А потом по указке американцев там надругались над могилами
советских воинов.
Щеглов не сталкивался в Норвегии ни с кем из союзников лично. Где же
мог видеть его Петерсон?
Перебирая в памяти англичан и американцев, с которыми пришлось
встречаться во время второй мировой войны, Щеглов лишь на мгновение в
длинной шеренге военных припомнил лицо, немного похожее на лицо Петерсона.
Однако это, пожалуй, было лишь случайное сходство… Значит, речь идет о
новой провокации. Но с какой целью?
Это происшествие не выходило из головы в течение целого дня. Щеглов до
сих пор бился в поисках причин чудаковатости человека, работающего агентом