Возможно, удалось наскочить на узкую песчаную отмель. Если так —
нашлось бы место для отдыха.
Появилась надежда на спасение и откуда-то взялись дополнительные силы.
Теперь Михаил смог бы проплыть еще километра два.
Увлекшись поисками отмели, он и не замечал, как за его спиной
зарозовело небо и начала рассеиваться мгла.
На экваторе день всегда равен ночи. Точно в шесть по местному времени
солнце всходит, в шесть вечера — заходит. А так как все светила
поднимаются вертикально к горизонту, сумерек здесь почти не бывает.
Ночь
сменяется днем внезапно.
Вот так и сейчас. Михаил взглянул направо и остолбенел: невдалеке, на
расстоянии ста метров, не более, виднелась полоска суши. Да ведь только
что там не было ничего!
Он бросился туда, не подозревая, что проплывал над этой отмелью полчаса
тому назад. Тогда этот островок был скрыт под водой. А сейчас начался
отлив.
Когда Михаил добрался до островка и упал на холодный мокрый песок,
взошло солнце. Его лучи скользнули по поверхности моря, озарили какое-то
бревно, торчащее из воды сантиметров на десять.
«Мачта! — подумал Лымарь. — Это затонувший корабль спас мне жизнь!»
И впрямь: Лымарь, нырнув, ударился о палубу небольшого минного
тральщика, который нашел свое последнее пристанище на этой отмели.
Медленно вертится в мировом пространстве наша старенькая Земля. И так
же медленно, с некоторым опозданием, катится по ее поверхности мощная
приливная волна, горб которой неизменно направлен на Луну. Так действует
сила притяжения этого светила.
Дважды в сутки вода в океанах и морях взбунтовывается, накатывается на
острова и континенты, затапливает отмели, наполняет бухты. Дважды в сутки
отливает, оголяет дно, оставляя на нем свои щедрые неприхотливые дары:
водоросли, рыбу, моллюсков. А на новолунье или полнолунье, когда Луна и
Солнце расположены на одной линии относительно Земли приливы и отливы
бывают максимальными.
Лымарю посчастливилось: его спас отлив во время «большой воды». Однако
через шесть с четвертью часов должен был начаться прилив, и если бы радист
не спохватился своевременно, ему пришлось бы плохо.
Он уснул сразу же, как только достиг островка, но спал не более двух
часов.
Проснуться помогли крикливые чайки да палящие лучи солнца.
Михаил поднялся пошатываясь, протер глаза и оглянулся.
Был яркий день. Море откатилось еще дальше, — теперь из воды наклонно
торчали не только обломки мачт, но и ржавая, искореженная труба суденышка.
Чуть левее, на горизонте, виднелась серо-зеленая полоса, а за ней —
горы в седой дымке. Вдоль берега группками тянулись скалистые островки, —
на некоторых из них росли деревья. Такие же кусочки суши, правда,
немногочисленные, виднелись и позади, в открытом море.
Лымарь даже устыдился своего минутного слабоволия. Удивительно было не
то, что он спасся, а то, что не наскочил раньше ни на один из островов. Но
праздновать победу все же не приходилось: до Малайи оставалось не меньше
десятка миль.
На соседний островок удалось перейти по мелководью. К следующему —
плыть около километра. Зато и труд не пропал даром: это была уже настоящая
суша — скалистый коралловый риф, который, вероятно, не покрывался водой
даже во время прилива, так как на нем росло несколько пальм.
Лымарь сбил камнями один из больших круглых плодов. Кокос, вероятно,
был недозрелым, но его мякоть, напоминающая по вкусу тыкву, все же утолила
жажду.
Вот здесь Михаил и решил отдохнуть по-настоящему.
Начинался прилив. Один за другим исчезали под водой островки, —
оставались лишь самые большие, самые высокие.
А Лымарь лежал в тени под пальмой и поглядывал в сторону Малайи. Что
его там ожидает?.. Как туда добраться?.. И как выбраться оттуда, если
доберешься?
Казалось бы, во второй половине двадцатого столетия уже не остается
места для романтики: совершенные средства сообщения и связи делают
доступными все потаенные уголки, земли.
А вот пришлось ему, Лымарю,
очутиться на безлюдном островке без огня, без оружия…
Он с удовлетворением взглянул на нож: а разве это не оружие? Как ни
тяжело было, а не выпустил из рук. Теперь лишь нож и сможет защитить его в
джунглях Малайи.
Он наслаждался в эти минуты победой над стихией, гордился своим
сильным, хоть и утомленным телом.
«Вперед, на запад!»
Фронтовой призыв времен Отечественной войны прозвучал сейчас совсем
по-иному, принял своеобразный оттенок.
«Погоди, а почему на запад? — Лымарь смущенно заморгал глазами. — Судя
по движению солнца, не на запад, а на восток?»
Действительно: солнце двигалось не так, как обычно — не по южной, а по
северной части неба. Кроме того, это ведь экватор. Сейчас, в полдень, оно
должно висеть прямо над головой?.. Почему же оно начало снижаться, так и
не достигнув зенита?
И вот из далекого прошлого, из детских воспоминаний, выплыли обрывки
фраз:
— …На экваторе солнце бывает в зените два раза в год: в полдень 21
марта и 23 сентября… С марта по сентябрь солнце на экваторе движется по
северной половине неба…
Лымарь даже вскочил:
— Вот так история с географией!.. Попробуй-ка ориентироваться по солнцу
в этих широтах!
И ему стало так приятно, что удалось вспомнить материал пятого класса
средней школы, словно он совершил важное открытие. С беззаботностью