полностью, и Чену пришлось удерживать дыхание свыше минуты.
Добравшись до колодца, Чен прежде всего прикрыл вентиль артезианской
трубы, чтобы снизить уровень воды: на обратном пути задерживаться нельзя.
Крышка люка заржавела и не открывалась, но наконец Чен преодолел и это
препятствие.
Он вылез из колодца и напрямик, через низкорослый кустарник, двинулся
влево, к автостраде.
Путешествие было почти безопасным: колонизаторы вряд ли сунутся в
джунгли ночью, а хищные звери вовсе не так уж многочисленны и страшны, как
кажется некоторым. Только и всего, что придется пробежать свыше восьми
километров до ближайшего партизанского поста.
Но не годился уже старый Чен в скороходы! К взорванному мосту он
добрался настолько усталым, что упал и долго не мог отдышаться. Наконец,
собравшись с силами, полез на крутую гору, цепляясь за кусты.
У хорошо знакомого ориентира — высокого дерева над обрывом, Чен
остановился и тихо свистнул.
Из зарослей тотчас же послышался отзыв — крик ночной ласточки, мигнул
огонек. А через несколько секунд Чен-старший уже сидел рядом со своим
сыном возле пушки.
Они не виделись много недель и теперь, переживая радость встречи,
обменивались скупыми взволнованными фразами. Но не хватало времени даже на
короткую беседу: уведомить базу по радио, как рассчитывал Чен-старший, не
удалось — по графику связь с базой будет лишь в шесть утра.
— Ну, пока, сын! — Чен поднялся и привязал к поясу резиновый мешок. —
Пойду.
— Куда?.. На базу?! — изумился Чен-младший. — Туда пять часов быстрой
ходьбы!.. Погоди!
Недавно каждый из постов получил по мотоциклу. Пользоваться этим видом
связи разрешалось лишь в исключительных случаях.
Но разве сейчас не
исключительный случай?
К сожалению, Чен-младший еще не научился водить мотоцикл. Умеет ездить
начальник поста, он же командир пушки. Оставить пост начальник не имеет
права. Но все же ему пришлось пойти на нарушение воинской дисциплины:
сводка Чена должна попасть в штаб срочно.
— Ну, так смотри же, смотри! — приказывал командир Чену-младшему. — Не
усни!.. Будь внимателен!
Мотоцикл извлекли из тайника, проверили баллоны, пополнили запас
бензина, и вот в непроходимые дебри, забивая разноголосый шум ночных
джунглей, врезался мощный рокот мотора.
«Римба», столь напугавшая Михаила Лымаря, была вовсе не такой
безлюдной, как ему казалось. За последние десять-пятнадцать лет, со
времени начала борьбы прогни японских, а затем и английских захватчиков, у
джунглей отвоевывался участок за участком. Вначале это были крошечные
островки среди беспредельного моря зелени, — убежища для населения и
немногочисленных партизан. А позже, когда на борьбу за свою независимость
поднялся весь народ Малайи, и партизанские отряды сгруппировались в единую
Народно-освободительную армию, в джунглях начали возникать настоящие
поселки, — с небольшими «заводами» по производству мин и гранат,
ремонтными мастерскими, типографиями, школами, «отделениями связи». Дороги
прорезали «римбу» по всем направлениям. Проложить их было очень трудно,
однако на выполнение этого задания выходило почти все население.
Вот по такой дороге, — не идеальной, конечно, но вполне пригодной для
передвижения, — и примчался старый Чен на багажнике мотоцикла на базу
освобожденного от оккупантов района.
В штабе еще не спали. Главное командование Народно-освободительной
армии поставило перед этой группой задачу захватить Гринхауз. Сейчас
происходило совещание по этому поводу.
Загадочная крепость в джунглях у автострады давно вызывала подозрение
малайских партизан. Были основания считать, что там проводятся важные
опыты с целью создания новых средств уничтожения, — об этом говорили
тревожные сводки разведчиков, которым удалось устроиться на работу к
Харвуду. Но разузнать о направлении работ в Гринхаузе более-менее точно не
удавалось.
И лишь инженер Щеглов объяснил в своем предпоследнем письме все.
Правда, он тогда еще не знал о существовании «излучателя власти», и, не
надеясь, что среди партизан найдутся специалисты-биофизики, не вдавался в
детали. Зато он предложил ряд конкретных мер защиты от вредного излучения
интегратора и, в частности, посоветовал обеспечить каждого бойца каской,
котелком, кастрюлей или вообще чем-либо металлическим для защиты головы.
Когда Чен вошел в штаб — обычную бамбуковую хижину на сваях, один из
командиров докладывал, что его отряд выполнил задание: разгромил склад
противника и захватил несколько десятков касок и свыше тысячи котелков.
— Котелки? — Чен засмеялся и подошел к столу. — С каких пор ты, Дуллах,
увлекаешься поварским делом?.. Цзин ли, товарищи!
И хоть это было слово воинского приветствия бойцов Китайской Народной
армии, все, в том числе и малаец Дуллах, откликнулись:
— Цзин ли, Чен! — ведь в Малайе китайцев больше, чем малайцев, а пример
великой державы, изгнавшей иноземных захватчиков, воодушевлял на
освободительную борьбу все народы Азии.
— Садись, Чен, — сказал командир соединения. — Значит, ты получил
приказ?
— Нет, — Чен взглянул на него встревоженно. — Когда он отослан? Там
было что-нибудь важное?
— Вчера утром.
— Когда он отослан? Там
было что-нибудь важное?
— Вчера утром. Лишь одно слово: «Приходи».