«Как ему, должно быть, трудно — разрываться между такими людьми, как Ахкеймион и Майтанет», — подумала Эсменет.
— Потому что без этого не обойтись, — ответил Ахкеймион. — В противном случае Священная война обречена на провал. Вспомни: в Шайме обитают кишаурим.
— Но ведь хоры для них так же смертельны, как и для колдунов!
— Быть может… Но в такой войне, как эта, это особой роли не играет.
Прежде чем они сумеют использовать Безделушки против кишаурим, им придется одолеть войска Киана. Нет, школа Майтанету нужна непременно!
«В такой войне, как эта!» — подумала Эсменет. В юности она с наслаждением слушала рассказы о войне. Да и теперь обычно просила понравившихся ей солдат рассказать о битвах, в которых они побывали. На миг она представила себе сумятицу сражения, сверкание мечей во вспышках колдовского пламени…
— А что до Багряных Шпилей… — продолжал Ахкеймион. — Для него не может быть более подходящей школы, поскольку…
— Нет школы более отвратительной! — пылко возразил Инрау.
Эсменет знала, что Завет особенно ненавидит Багряных Шпилей. Ахкеймион как?то раз объяснил ей причину: ни одна другая школа не завидует настолько сильно тому, что Завет обладает Гнозисом.
— Бивень не делает различий между гнусностями, — заметил Ахкеймион. — Очевидно, Майтанет сделал этот шаг из чисто политических соображений. Поговаривают, что император уже примеривается, как бы превратить Священную войну в орудие, с помощью которого он вернет себе прежние земли. Объединение с Багряными Шпилями позволит Майтанету не полагаться на императорскую школу, Имперский Сайк. Подумай о том, что может сделать из Священной войны дом Икуреев.
Император. Неизвестно почему, но упоминание о нем заставило Эсменет взглянуть на два медных таланта, лежащих у нее на столе, один на другом. На талантах были изображены миниатюрные профили Икурея Ксерия III, императора Нансурии. Ее императора. Эсменет, как и все обитатели Сумны, на самом деле никогда не думала об императоре как о своем владыке, несмотря на то что его войска поставляли ей клиентов так же исправно, как и храмы. «Наверно, это из?за того, что здесь шрайя ближе», — подумала она. Но, с другой стороны, для нее и сам шрайя значил не гак уж много. «Просто я слишком ничтожна», — подумала Эсменет.
И тут ей в голову пришел вопрос.
— А разве… — начала было Эсменет, но запнулась: мужчины взглянули на нее как?то странно. — А разве не следовало бы скорее задаться вопросом: отчего Багряные Шпили приняли предложение Майтанета? Что может заставить школу присоединиться к Священному воинству? Что?то тут не вяжется, вы не находите? Ведь не так давно ты, Акка, боялся, что Священная война будет объявлена школам!
Короткая пауза. Инрау усмехнулся, словно его насмешила собственная тупость. Эсменет осознала, что отныне и впредь Инрау в подобных делах будет относиться к ней как к равной. Ахкеймион же, как прежде, останется надменным, высшим авторитетом в любых вопросах. Возможно, это и справедливо, учитывая его род занятий.
— На самом деле причин тому несколько, — сказал наконец Ахкеймион. — Перед отъездом из Каритусаля мне стало известно, что Багряные Шпили ведут войну — тайную — против колдунов?жрецов фаним, кишаурим. Война длилась уже десять долгих лет.
Он на миг прикусил губу.
— По неизвестной причине кишаурим убили Сашеоку, который тогда был великим магистром Багряных Шпилей. Теперь у них великим магистром Элеазар, ученик Сашеоки.
Ходили слухи, что они с Сашеокой были близки, близки на тот манер, как это принято у айнонов…
— Так значит, Багряные Шпили… — начал Инрау.
— Надеются отомстить, — закончил Ахкеймион, — и покончить со своей тайной войной. Но дело не только в этом. Ни одна из школ не может понять метафизики кишаурим, Псухе. Всех, даже школу Завета, приводит в ужас тот факт, что их действия не воспринимаются как колдовство.
— А отчего это вас так пугает? — поинтересовалась Эсменет. Это был один из тех мелких вопросов, которые она все никак не решалась задать.
Это был один из тех мелких вопросов, которые она все никак не решалась задать.
— Отчего?! — переспросил Ахкеймион, внезапно сделавшись чрезвычайно серьезным. — Ты бы не спрашивала об этом, Эсменет, если бы имела представление, какой мощью мы владеем. Ты себе просто представить не можешь, насколько велика эта мощь, и как хрупки по сравнению с нею наши тела. Сашеока погиб именно потому, что не смог отличить дело рук кишаурим от творения Божия.
Эсменет нахмурилась. Она обернулась к Инрау.
— С тобой он тоже так себя ведет?
— Ты имеешь в виду: осуждает вопрос вместо того, чтобы дать ответ? — насмешливо спросил Инрау. — Постоянно.
Однако Ахкеймион сделался мрачнее тучи.
— Слушайте! Слушайте меня внимательно. Мы с вами не в игрушки играем. Любой из нас — и в первую очередь ты, Инрау, — может кончить тем, что головы наши сварят с солью, высушат и выставят напоказ перед Чертогом Бивня. А между тем на кон поставлены не только наши жизни. А нечто большее, куда большее!
Эсменет умолкла, слегка ошеломленная суровой отповедью. Она осознала, что временами просто забывает о том, насколько глубок Друз Ахкеймион. Сколько раз она удерживала его в объятиях, когда он пробуждался после одного из своих сновидений? Сколько раз она слышала, как он что?то бормочет во сне на непонятных языках? Она взглянула на колдуна — и увидела, что гнев в его глазах сменился болью.