— Только смотри, куда сморкаешься, — расхохотался другой. Глаза у него были голодные и совсем не веселые.
«Ты это заслужила».
Глаза у него были голодные и совсем не веселые.
«Ты это заслужила».
Человек со шрамом обнажил кинжал, схватил ворот ее шерстяного платья и вспорол его от шеи до живота. Избегая встречаться с ней глазами, он острием кинжала отвел край ткани, обнажив ее правую грудь.
— Ух ты! — воскликнул он.
От него несло луком, гнилыми зубами и горьким вином. Он наконец посмотрел в ее перепуганные глаза и коснулся ладонью ее щеки. Ноготь у него на большом пальце был весь синий — прищемил или отшиб.
— Не трогайте меня! — прошептала Серве сдавленным голосом. Глаза у нее горели, губы дрожали. Безнадежная мольба ребенка, которого мучают другие дети.
— Тсс! — негромко сказал он. И мягко повалил ее на колени.
— Не обижайте меня! — выдавила она сквозь слезы.
— Да ни за что на свете! — ответил он, словно бы даже с благоговением.
Скрипнули кожаные ремни. Всадник опустился на одно колено и вонзил кинжал в землю. Он шумно, тяжело дышал.
— Сейен милостивый! — выдохнул он. Казалось, он сам напуган.
Она вздрогнула и съежилась, когда он провел по ее груди трясущейся рукой. Ее тело содрогнулось от первых рыданий.
«Помогите?помогите?помогите…»
Одна из лошадей шарахнулась в сторону. Раздался звук, словно кто?то рубанул топором сырое, прогнившее бревно. Она мельком увидела младшего всадника: его голова болталась на обрубке шеи, из падающего тела хлестала кровь. Потом в поле ее зрения появился скюльвенд: грудь его вздымалась, ноги и руки блестели от пота.
Всадник со шрамом вскрикнул, вскочил на ноги, выхватил меч. Но скюльвенд словно бы и не замечал его. Он искал взглядом Серве.
— Этот пес тебя ранил? — скорее рявкнул, чем спросил он.
Серве замотала головой, судорожно поправляя одежду. Она заметила рукоятку кинжала, торчащую из прошлогодней листвы.
— Слышь, варвар, — поспешно сказал кидрухиль. Меч у него в руке заметно дрожал. — Слышь, я просто не знал, что это твоя баба… Я не знал!
Найюр смотрел на него ледяным взглядом. В том, как были стиснуты его мощные челюсти, читалась какая?то странная насмешка. Он плюнул на труп его приятеля и усмехнулся по?волчьи.
Всадник подался в сторону от Серве, словно хотел оказаться подальше от места преступления.
— Н?ну, к?короче, друг. З?забирай коней и езжай. Ага? Б?бери все…
Серве показалось, будто она взлетела, подплыла к человеку со шрамом, а кинжал появился в его шее сам собой. Всадник суматошно взмахнул руками и сшиб ее наземь.
Она сидела и смотрела, как он рухнул на колени, хватаясь за шею. Потом выбросил руку назад, словно желая смягчить падение, и опрокинулся на бок, оторвав от земли бедра и сгребая в кучу листву ногой. Повернулся к ней лицом, блюя кровью. Глаза у него были круглые и блестящие. Умоляющие… «Г?г… гы?ы…»
Скюльвенд подошел, присел на корточки, небрежно выдернул кинжал у него из шеи. Потом встал, по всей видимости не обращая внимания на кровь, которая толчками вырывалась из раны. «Как будто маленький мальчик кончает писать», — отстраненно подумала она. Брызги крови попали скюльвенду на грудь и живот и оттуда потекли вниз, до загорелых колен и лодыжек. Умирающий человек все смотрел на нее между ног скюльвенда, глаза его постепенно стекленели и наполнялись сонным ужасом.
Найюр встал над ней. Широкие плечи, узкие бедра. Длинные, рельефные руки, оплетенные венами и шрамами. Кусок волчьей шкуры, свисающий между потных бедер. На миг ужас перед скюльвендом и ненависть к нему оставили Серве. Он спас ее от унижения, а может, и от смерти.
Однако воспоминания о его жестокости и грубости унять было не так?то просто. Звериное великолепие его тела сделалось чем?то жаждущим, сверхъестественно безумным.
Звериное великолепие его тела сделалось чем?то жаждущим, сверхъестественно безумным. Он и сам не позволил бы ей забыть. Схватив ее левой рукой за горло, он поднял ее на ноги и прижал к стволу. Правой же он выхватил нож, угрожающе поднес его к лицу Серве, ровно настолько, чтобы она успела увидеть свое искаженное отражение в окровавленном лезвии. Потом прижал острие к ее виску. Кинжал был еще теплый. Она зажмурилась от прикосновения, ощутила, как кровь застучала в ухе.
Скюльвенд смотрел на Серве так пристально, что она всхлипнула. Его глаза! Голубовато?белые на белом, ледяной взгляд, начисто лишенный малейших проблесков милосердия, сверкающий древней ненавистью его народа…
— Пожалуйста… Не убивай меня, прошу тебя!
— Тот щенок, которого ты спугнула, едва не стоил нам наших жизней, девка! — прорычал он. — Еще раз так сделаешь — убью! А попытаешься снова сбежать — я вырежу весь мир, чтобы тебя отыскать, обещаю!
«Никогда больше! Никогда! Честное слово! Я буду терпеть тебя, буду!»
Он отпустил ее горло и схватил за правую руку. Она съежилась и заплакала, ожидая удара. Когда удара не последовало, она разрыдалась в голос, давясь собственными всхлипами. Самый лес, пики солнечных лучей, бьющие сквозь расходящиеся сучья, и стволы, точно столпы храма, казалось, гремели его гневом. «Я больше не буду!»
Скюльвенд обернулся к человеку со шрамом — тот до сих пор извивался на лесной подстилке, точно огромный червяк.