— Это правда?
Он схватил ее руку в свою, на удивление сильную, взглянул на татуировку. Потом посмотрел ей в лицо.
— Быть может, ты жрица? — осведомился он. — Служительница Гиерры?
Эсменет видела, что он знает ответ, что спрашивает только из?за какого?то извращенного стремления унижать и поучать. Глядя в его блеклые старческие глаза она внезапно поняла, какая серьезная опасность ей угрожает.
«Сейен милостивый…»
— Д?да, — выдавила она.
— Лжешь! Это знак шлюхи! — воскликнул он, выворачивая ее руку к ее лицу, словно хотел затолкать еду в рот упрямому ребенку. — Знак шлюхи!
— Я больше не шлюха! — возразила она.
— Лжешь! Лжешь!
Эсменет внезапно исполнилась ледяной уверенности. Она одарила жреца притворной улыбкой и вырвала у него свою руку. Разошедшийся старый дурень отлетел назад. Эсменет обвела взглядом собравшуюся толпу, уничтожающе взглянула на мальчишек, потом повернулась и пошла назад к дороге.
— Не смей уходить! — взвыл старый жрец. — Не смей уходить!
Она шла, со всем достоинством, какое могла изобразить.
— «Не оставляй блудницы в живых, — процитировал жрец, — ибо она превращает свое чрево в отхожую яму!»
Эсменет остановилась.
— «Не позволяй блуднице дышать, — продолжал жрец, тон его сделался злорадным, — ибо она издевается над семенем правоверных! Побей ее камнями, да не искусится рука твоя…»
Эсменет развернулась.
— Довольно! — взорвалась она. Ошеломленное молчание.
Я — проклята! — вскричала она. — Разве вы не видите? Я уже мертва! Или вам этого мало?
На нее смотрело слишком много глаз. Эсменет развернулась и похромала дальше в сторону Карийского тракта.
— Шлюха! — крикнул кто?то.
Что?то с треском ударило ее в затылок. Она рухнула на колени. Еще один камень зацепил ее плечо. Она подняла руки, защищаясь, с трудом поднялась на ноги, стараясь идти вперед как можно быстрее. Но мальчишки уже догнали ее и прыгали вокруг, осыпая гладкой речной галькой. Потом она боковым зрением увидела, как высокий поднял что?то здоровенное, величиной с собственный кулак. Она съежилась. От удара ее зубы звонко щелкнули, она пошатнулась и упала. Эсменет перекатилась в холодной грязи, встала на четвереньки, оторвала от земли одно колено. Мелкий камешек ударил ее по щеке, из левого глаза брызнули слезы от боли, но она встала и пошла дальше.
До сих пор все это выглядело кошмарно обыденным и логичным. Ей надо было как можно быстрее уйти из деревни. А камни — не более чем порывы ветра с дождем, неодушевленные препятствия.
Теперь по ее щекам неудержимо катились слезы.
— Прекратите! — визжала она. — Оставьте меня в покое!
— Шлюха! Шлюха! — ревел жрец.
Теперь вокруг нее собралась уже куда большая толпа — они гоготали и зачерпывали из?под ног пригоршни грязи с камнями.
Тяжелый камень ударил рядом с позвоночником. Спина онемела, плечи дернулись назад. Она невольно потянулась туда рукой. Взрыв в виске. Снова земля. Она отплевывается от грязи.
«Прекратите! Пжж… пжалуста!»
Ее ли это голос?
Мелкое и острое в лоб. Она вскидывает руки, сворачивается клубком, как собака.
«Пожалуйста! Кто?нибудь!»
Раскаты грома. Огромная тень заслоняет небо. Она посмотрела вверх сквозь пальцы и слезы, увидела оплетенное жилами брюхо коня и над ним — лицо всадника, смотрящего на нее сверху вниз. Красивое лицо с полными губами.
Большие карие глаза, одновременно разъяренные и озабоченные.
Шрайский рыцарь.
Камни больше не летели. Эсменет стенала, закрыв лицо руками.
— Кто это затеял? — прогремели сверху.
— Но послушайте! — возмутился жрец. — В таких вопросах…
Рыцарь наклонился и огрел его кулаком в кольчужной перчатке.
— Заберите его! — скомандовал он остальным. — Живо! Трое мужчин подошли и подняли жреца на ноги. С его дрожащих губ стекали слюни и кровь. Он издал кашляющий всхлип и принялся в ошеломлении и ужасе озираться по сторонам.
— В?вы не имеете права! — возопил он.
— Права? — расхохотался тот. — Ты желаешь поговорить о правах?
Пока рыцарь разбирался со жрецом, Эсменет удалось подняться на ноги. Она утерла с лица кровь и слезы, отряхнула грязь, налипшую на шерстяное платье. Сердце колотилось в ушах, пару раз она подумала, что сейчас грохнется в обморок, так сдавило грудь. Ей неудержимо хотелось заорать — не от боли и не от страха, а от невозможности всего происходящего и чистого возмущения. Как это могло случиться? Что вообще произошло?
Она мельком видела, как рыцарь снова ударил жреца, вздрогнула и сама себя выругала за то, что вздрогнула. С чего ей жалеть этого грязного мерзавца? Она глубоко вздохнула. Вытерла жгучие слезы, снова выступившие на глазах, и наконец успокоилась.
Потом сцепила руки на груди и обернулась к мальчишке, который все это затеял.
С чего ей жалеть этого грязного мерзавца? Она глубоко вздохнула. Вытерла жгучие слезы, снова выступившие на глазах, и наконец успокоилась.
Потом сцепила руки на груди и обернулась к мальчишке, который все это затеял. Уставилась на него со всей ненавистью, на какую была способна, потом высунула один палец так, что тот сделался похож на крохотный торчащий фаллос. Посмотрела, убедилась, что мальчишка это заметил, злорадно улыбнулась. Мальчишка побледнел.
Он в страхе взглянул на шрайского рыцаря, потом перепел взгляд на своих дружков — те тоже заметили насмешливый жест Эсменет. Двое из них невольно ухмыльнулись, и один из них, с детской жутковатой способностью мгновенно объединяться с теми, кого они только что мучили, воскликнул: