Приход Анасуримбора Келлхуса просто не может не быть совпадением. И в отсутствие других доказательств логика требует принять именно этот вывод.
Однако же недостающий палец, как говорят айноны, состоял в том, что Ахкеймион не мог надеяться, будто Завет окажется столь же благоразумен, как и он сам. После того как им в течение столетий приходилось довольствоваться жалкими крохами, они впадут в неистовство, почуяв такой жирный кус. У него в голове крутились вопросы, и чем дальше, тем сильнее он боялся ответов на них. Как Наутцера и прочие воспримут его сообщение? Как они поступят? Насколько безоглядно и безжалостно станут они воплощать свои собственные страхи?
«Я отдал им Инрау… Неужели мне придется отдать и Келлхуса тоже?»
Нет. Он говорил им, что будет с Инрау. Он им говорил — а они отказались слушать. Даже его бывший наставник Симас — и тот его предал. Ахкеймион — такой же адепт Завета, как и они. Ему, как и им, снятся Сны Сесватхи. Но он в отличие от Наутцеры и Симаса не забыл о сострадании. Он не настолько глуп. И главное, он в отличие от них знает Анасуримбора Келлхуса!
По крайней мере, немного знает. И, возможно, этого достаточно.
Ахкеймион поставил на землю свою чашку и подался вперед, упершись локтями в колени.
— Ксин, как тебе наш новоприбывший?
— Скюльвенд?то? Толковый. Кровожадный. И жутко неотесанный. Слова ему поперек не скажи: чуть что — на дыбы…
Он склонил голову набок и добавил:
— Ты только ему не говори, что я тебе это сказал.
Ахкеймион усмехнулся.
— Да нет, я о другом спрашивал. О князе Атритау. Маршал сделался непривычно серьезен.
— Честно? — спросил он, немного поколебавшись. Ахкеймион нахмурился.
— Разумеется!
— Мне кажется, в нем есть что?то… — Он пожал плечами. — Что?то эдакое.
Ахкеймион нахмурился.
— Разумеется!
— Мне кажется, в нем есть что?то… — Он пожал плечами. — Что?то эдакое.
— В смысле?
— Ну, в первую очередь мне показалось подозрительным его имя. На самом деле я все хотел тебя спросить…
Ахкеймион вскинул руку.
— Потом, ладно?
Ксинем тяжело вздохнул, покачал головой. У Ахкеймиона почему?то поползли по спине мурашки.
— На самом деле я не знаю, что и думать, — сказал он наконец.
— Не знаешь или боишься сказать то, что думаешь?
Ксинем взглянул на него исподлобья.
— Вот ты с ним целый вечер провел. Ответь мне: встречал ли ты прежде подобного человека?
— Нет, — признался Ахкеймион.
— А чем он отличается от всех прочих?
— Ну, он… Он лучше. Лучше, чем большинство людей.
— Большинство? Или ты имеешь в виду — чем все остальные люди?
Ахкеймион посмотрел на Ксинема пристально.
— Он тебя пугает.
— Угу. Скюльвенд, кстати, тоже.
— Но по?другому… Скажи мне, Ксин: как ты думаешь, что из себя представляет Анасуримбор Келлхус?
«Кто он: пророк или пророчество?»
— Он — нечто большее, — уверенно ответил Ксинем. — Нечто большее, чем просто человек.
Воцарилось долгое молчание, нарушаемое только криками какой?то далекой толпы.
— На самом деле, — начал наконец Ахкеймион, — никто из нас ничего не знает о…
— Что это там такое? — воскликнул Ксинем, глядя куда?то за спину Ахкеймиону.
Адепт оглянулся назад.
— Где?
На первый взгляд казалось, будто в их сторону валит огромная беспорядочная толпа. Основная масса людей двигалась по узкой дороге, в то время как отдельные группки шли напрямик через лагеря. Люди перлись прямо через костровища, срывали веревки с сохнущим бельем, сворачивали самодельные стулья и жаровни. Ахкеймион увидел даже, как завалился набок чей?то шатер из?за того, что несколько человек запутались в растяжках и вырвали колышки.
Однако тут он заметил, что в центре толпы шагают стройные ряды солдат в алых накидках, а посреди их рядов полуголые рабы несут паланкин красного дерева.
— Процессия какая?то… — сказал Ксинем. — Но кому понадобилось…
Он осекся. Они оба одновременно увидели его: длинный алый стяг, увенчанный айнонской пиктограммой, обозначающей Истину, с изображением свернувшейся кольцом трехглавой змеи. Герб Багряных Шпилей…
Золотое шитье горело на солнце.
— Чего это они свое знамя напоказ выставили? — поинтересовался Ксинем.
Хороший вопрос. Для многих Людей Бивня язычники от колдунов только тем и отличаются, что колдунов жечь удобнее. Так что размахивать своими знаменами посреди лагеря айнрити по меньшей мере неосмотрительно.
Если только не…
— Твоя хора при тебе? — спросил Ахкеймион.
— Ну, ты же знаешь, я ее не ношу, когда…
— Так при тебе или нет?
— В вещах где?то.
— Достань ее. Быстро!
Ахкеймион понял, что они развернули свой стяг специально для него. У них был выбор: либо взбудоражить толпу, либо застигнуть врасплох адепта Завета. Тот факт, что они предпочли первое, говорил о том, насколько натянутые отношения существовали между их школами.
Очевидно, Багряные Шпили желали познакомиться с ним. Но зачем?
Разумеется, взбудораженная толпа с каждой минутой густела, однако процессия упрямо продвигалась вперед. Ахкеймион видел куски глины, разбивающиеся в пыль о стенки паланкина.
Крики «Гурвикка! Гурвикка!» — уничижительное название колдунов, бытующее у норсирайцев, — сотрясали небо.
Ксинем выбежал из своего шатра, на бегу отдавая приказы рабам. Его доспех болтался у него на плечах — он накинул его второпях, а застегнуть не успел, — в левой руке он сжимал свой меч в ножнах. К нему уже сбегались его люди. Ахкеймион увидел, как со всех сторон десятками собираются остальные. Однако их было ничтожно мало по сравнению с сотнями, а возможно, и тысячами разъяренных людей, которые приближались к их лагерю.