Вне времени
Ещё вчера на неё волнами накатывало отчаяние, и она начинала чувствовать себя в своей уютной каюте — узницей в тюремном подвале или закованной в цепи рабыней на старинном паруснике. Хорошо, что кошмары не то чтобы прекратились, но — выдохлись, стали плоскими и пыльными. Но они измотали её до полусмерти…
Маша изо всех сил старалась держаться. Она зубрила языки, подолгу болтала с Шаррой, готовила вкусную еду, воспитывала Барса — чтобы вёл себя как человек, а не как паршивый марцал. Наверное, понемногу действовало: однажды она увидела на стене его каюты фотографию юной мамы с двумя толстощёкими младенчиками. Уголки фотографии были пообтрёпанными.
Всё это помогало сохранить лицо, но не избавляло от отчаяния.
Ей говорили и врачи, и психологи: это неизбежно, это будет как ломка у наркоманов, только длительнее; держитесь. На Земле спасали суета и постоянный фон чужих мыслей, который висел, привычно неразличимый, как дым в родной прокуренной квартире. Соглашаясь на этот полёт, она догадывалась, на что идёт. И всё-таки очень часто, особенно в предпоследние дни, ей хотелось устроить что-то очень шумное, и желательно — с летальным исходом…
Впрочем, так ли это — она теперь была не вполне уверена: в памяти всё перемешалось после вчерашнего страшного разгона и прыжка. Она смотрела в записную книжку и не узнавала большинство имён…
А сегодня прямо с утра что-то произошло.
Она проснулась от острого испуга, и это был не её испуг . Привычно, как прежде, она приглушила восприятие, чтобы не выдать себя посторонним (и не важно, что посторонних не было, да и были бы — зачем от них теперь скрываться?) — и только потом осознала, что поймала чужую волну. Наконец-то где-то близко находился кто-то, похожий на неё.
Маша умылась и выбралась из каютки. Направо и вверх — этакий капитанский мостик, совмещённый с кают-компанией. Там обычно собираются все, кто не спит. Сейчас здесь не было никого, пилотские кресла пустовали: это прыжок, это суб, маневрировать нельзя, а чего сидеть без толку?.. Она стала варить себе кофе, когда появился шеф Саня. Он был зелёный и с мутными глазами; щетина на голове неровно топорщилась.
— Доброе утро, Маш, — пробормотал он. — Как самочувствие?
— Спасибо, Санечка, нормально. А ты, вижу, не в себе? Кофе?
— Пройдёт… — он сердито потёр ладонями уши. — Свари покрепче, пжалста…
Он плюхнулся в низенькое кресло, которое заворочалось, подстраиваясь под его неловкую позу.
— Завтра вечером тормозим, — сказал он через некоторое время и взялся за виски. — Какая гадость эти хроновики!..
— Стрихнин какой-то, — согласилась Маша. Она перенесла сверхъестественное ускорение лучше бывшего боевого пилота, но надо принять в расчёт его былые ранения и травмы. Во всяком случае, она знала, летать самостоятельно ему запретили навсегда. — Держи, — она подала ему кружку с широким ободком светло-коричневой пены по краю.
Сказать или не сказать? — подумалось зачем-то, хотя с самого начала было ясно: сказать.
— У меня сегодня утром был контакт, — она села напротив, держа свою кружку. — Скоротечный, прервался, потом не восстановился. Я ещё не проснулась…
— С кем? — глаза Сани медленно сфокусировались.
— Не успела понять. Даже не уверена, один человек или несколько. Почувствовала — страх. Не то чтобы смертельный, но достаточно интенсивный. Без связных мыслей… пока.
— Думаешь — там?
— Конечно.
— Опять полный корабль телепатов… — пробормотал Саня. И вдруг подобрался: — И там тоже убили эрхшшаа… Слушай, а ведь это закономерность! Хоть какая-то! О, чёрт, проклятая башка… — и он, поставив кружку на пол, снова стал тереть ладонями уши.
И появилась Шарра. Саня весь потянулся к ней: видимо, просить полечить его он считал делом неловким, а обойтись без кошачьей магии не мог. Шарра погладила его по голове, помассировала плечи и шею, просто покрутилась рядом, рассказала, что отец её сегодня весь день отдыхает, потому что вымотан он ужасно, и сменные пилоты, Чишш и Мийт-Та, сейчас с ним — лечат его и друг друга. И Барс лежит, не может встать, с ним Рафашш, Второй Шарры. Маша присмотрелась к девочке. Да, ей самой не помешал бы хороший отпуск…
— Спасибо, Шарра, — сказал Саня. — Слушай, тут Маша двинула интересную идею… Посмотри в вашем архиве: те корабли, которыми мы интересуемся, — не могли они во время инцидентов иметь на борту большое число телепатов?
— Я попробую, — сказала Шарра; по-русски она изъяснялась прекрасно. — Вряд ли мы найдём прямое и точное подтверждение, но косвенные… А это может иметь отношение к нашему делу? Телепаты?
— Да, скорее всего. На том корабле, который я сбил, — он заставил себя сказать это ровно и без задержки, — с Земли вывозили множество телепатов. И на том, к которому мы сейчас летим, тоже есть телепаты, Маша их почувствовала… Шарра, может быть, ты знаешь: как эрхшшаа переносят телепатов? Особенно в ситуациях, когда телепатов много, они возбуждены, чего-то боятся…
— Я не знаю, но могу себе представить. Наверное, это очень тяжело. Я бы не хотела оказаться на таком корабле.
— И всё же…
— Мы воспринимаем эмоции и, отчасти, намерения. А в таких скоплениях людей всегда нарастает недовольство и агрессивность. От этого невозможно закрыться.