— Докладывать не надо, садитесь, — вяло сказал серый свитер.
Геловани развернулся к нему всем корпусом:
— Так…
— Сорри. Прошу вас, Данте Автандилович, — любезно подставил его свитер.
— Ваше поведение, гардемарины , — не произнёс, а впечатал батяня — жирной печатью на приговоре о помиловании, — признано не преступным, а идиотским, что позволяет Школе взять вас троих на поруки и предоставить возможность начать всё с начала. С нуля. Однако контрразведка, — он не сумел скрыть неприязни ни в голосе, ни в кривом взгляде на серый свитер, — считает, что прощение вам нужно ещё отработать. Я так не думаю, но полагаю, что вы должны хотя бы выслушать, что вам скажут. Вот теперь — садитесь, — он кивнул гардам, боком сел на стул и, привалившись к спинке, стал смотреть в чёрное окно.
— Да, — нарушил тишину свитер. — Мы считаем, что у вас есть прекрасная возможность быть не просто прощёнными, а по-настоящему загладить свою вину…
Антон встал. Мысленно извинился перед батяней. Спасибо, батяня, но прятаться за тебя…
— Я готов, — сказал он.
— И я, — скрипнув стулом, вскочил Петька.
— Готов, — сказал Иван.
— Вот ведь дурачьё на мою голову, — простонал Геловани.
Свитер, похоже, был слегка озадачен.
— Даже не спрашиваете, как?
— Так точно, — рубанули все трое.
— Консенсус, однако… — хмыкнул клетчатый.
— Хорошо, — сказал свитер. — Итак, меня уже отчасти представили: я замначальника контрразведки флота капитан первого ранга Сергеев Нестор Кронидович, сокращенно — Некрон. Сейчас я дам вам самую общую вводную, а потом уже вместе решим, будем мы этим заниматься или же воспользуемся амнистией… Значит, так: в течение последних суток во многих — в очень многих — лётно-космических школах произошли волнения, и местами дело дошло до кровопролития и самоубийств. Этого было не так много, но всё же было. Требования предъявлялись такие: прекратить перепрофилирование учебных программ с военных на гражданские и вообще продолжать боевую подготовку, как будто в прошлом августе ничего не произошло. Мы и школьный персонал… наоборот: школьный персонал и мы, — смогли установить следующее: все зачинщики беспорядков в разное время садились на вынужденную посадку на базе Кергелен и проводили там несколько суток. По разным причинам — или поводам. Сейчас никто из них не знает, с какой целью они провоцировали эти беспорядки. Они действовали в каком-то порыве, иногда — почти в экстазе. Действовали квазиразумно, а некоторые — даже квазигениально. Вам это ничего не напоминает?
— А… потом? — спросил Иван.
— Потом — вялость, сонливость, апатия. Провалы в памяти.
— Ёжики в цвету! — брякнул Петька.
— Напоминает, — сказал Антон медленно. — Дня через два начнутся кошмары.
— Предложение, я думаю, вам понятно: совершить вынужденную посадку на базе Кергелен, — Некрон сказал это почти весело, но Антон почувствовал, что он при этом будто бы приподнял и перевернул тяжёлый камень. — Мы постарались не разглашать того, что узнали. Но не ручаюсь, что это у нас получилось. В общем, я совершенно не представляю, что вас там ждёт… Да? — он повернулся к клетчатому, хотя тот вроде бы ничего не сказал.
Но не ручаюсь, что это у нас получилось. В общем, я совершенно не представляю, что вас там ждёт… Да? — он повернулся к клетчатому, хотя тот вроде бы ничего не сказал.
— Правильнее было бы ничего вам не говорить, а устроить что-то вроде побега из-под ареста, — проскрипел тот, криво улыбаясь. — Для естественности реакций. Но Данте Автандилович встал стеной… Боюсь, парни, что ничего вы оттуда не привезёте, кроме загара — там сейчас лето. Но попробовать мы должны… и причины очевидны. Ты продолжай, Некрон. Расскажи ребятам, какую дурь мы придумали и чего от них ждём.
— Дурь — придумали… ну, может и не совсем дурь… — Некрон встал и прошелся по кабинету. — Что вы все стоите?
— Насиделись, — буркнул Петька.
— Итак, план следующий: при выполнении обычного тренировочного полёта…
(До того: 27 ноября 2014 года
Как-то так получилось, что все разошлись, и в комнате для совещаний остались только Санька и Рра-Рашт, самый пожилой эрхшшаа в следственной группе.
— Нет надо грустно быть так, — сказал Рра-Рашт. — Слишком сильно имели надежд на успех без подкрепления для одно. Нужно многих. Очень-очень-очень многих.
— Конечно, — устало сказал Санька. Иногда котов трудно понимать… особенно после такого дня. Мозги сухие. Шуршат. Слышно, как шуршат.
— Очевидеть, первый путь пропущен сквозь. Несколько больших шансов достать результат для пустого второго, третьего, четвертого. Пятого. Будем мыслить. Будем много мыслить.
— Выпьем какао? — предложил Санька.
Какао оказался напитком, универсальным для эрхшшаа и людей. То есть — одинаково вкусным и одинаково снимающим усталость. Скажем, от кофе у эрхшшаа развивалась дикая сонливость, от чая — изжога; их же собственное повседневное питье «шипо» на людей действовало как прекрасное мочегонное. Так что какао (да ещё горячий шоколад) стало этаким связующим звеном.
— Какао, — задумчиво сказал Рра-Рашт. — Люблю много какао.
Санька позвонил, и принесли две большие кружки. Несколько минут они тянули густой ароматный напиток.