Полиция

Микаэль боялся, что они зашли слишком далеко, что парень получил увечья и решится подать на них заявление. Так что это стало первым заданием Трульса-сжигателя. С включенной мигалкой они помчались в «Юстисен», пробрались к стойке бара и потребовали рассчитать их за два пива «Мункхольмен», которое им принесли полчаса назад. Бармен кивнул, сказал, хорошо, что есть честные люди, и Трульс дал ему такие хорошие чаевые, что был уверен: бармен это запомнит. Они взяли с собой чек с пробитым временем оплаты, поехали вместе с Микаэлем в криминалистический отдел, где в то время работал один новичок, который, как было известно Микаэлю, мечтал получить должность следователя-тактика. Они объяснили ему, что, возможно, кое-кто захочет повесить на них нападение и поэтому он должен удостоверить, что они чисты. Новичок провел быстрое поверхностное исследование их одежды и, по его словам, не обнаружил ни ДНК, ни крови. После этого Трульс отвез Микаэля домой, а сам вернулся в гараж. Педрилы там уже не было, но кровавый след указывал на то, что ему удалось выбраться из гаража. Так что, вполне возможно, все было не так уж плохо. Но Трульс все равно очистил место от возможных следов, а потом поехал в порт и выбросил дубинку в море.

На следующий день один коллега позвонил Микаэлю и сказал, что педрила связался с ним из больницы и хочет подать заявление о насилии. Трульс поехал в больницу и в конце своего визита сообщил парню о ситуации с доказательствами и о том, в каком положении окажется он сам, если хоть раз скажет слово на работе или вообще появится там.

Больше парня из Крипоса они не слышали и не видели. Все благодаря ему, Трульсу Бернтсену. Черт бы побрал Микаэля Бельмана. Трульс всегда спасал эту свинью. До сих пор. Теперь о том деле знает Харри Холе, а он совершенно непредсказуемый. Он мог стать опасным, этот Холе. Слишком опасным.

Трульс Бернтсен посмотрел на свое отражение в зеркале. Террорист. Конечно, он террорист.

А ведь он еще только начал.

Он вышел из туалета и вернулся в зал, ко всем остальным, как раз в то время, когда Микаэль Бельман заканчивал свою речь:

— …что Беата Лённ была сделана из того же материала, из какого, мы надеемся, сделаны все собравшиеся. И от нас зависит, сможем ли мы это доказать. Только так мы почтим ее память, как ей хотелось бы. Мы возьмем его.

Выпьем!

Трульс смотрел на своего друга детства, когда все остальные подняли бокалы к потолку, как воины, поднимающие копья по команде своего вождя. Он видел их сияющие, серьезные, ожесточенные лица. Видел, как Бельман кивнул, будто они о чем-то договорились, видел, что он тронут, тронут происходящим, своими собственными словами, тем, что они породили, властью, которую они имели над собравшимися здесь.

Трульс вернулся в коридор, ведущий к туалетам, остановился рядом с игровым автоматом, опустил монетку в телефон-автомат и снял трубку. Он набрал номер операционного центра.

— Полиция.

— У меня анонимная информация. Речь о пуле, которая имеется в материалах дела Рене. Я знаю, из какого оружия она была выплу… выпу…

Трульс пытался говорить быстро, потому что знал, что разговор записывается и впоследствии может быть прослушан заново. Но язык не успевал за мозгом.

— Тогда вам необходимо поговорить со следователями из отдела по расследованию убийств или из Крипоса, — прервал его операционный центр. — Но они сегодня все на похоронах.

— Я знаю! — сказал Трульс и понял, что без особой причины повысил голос. — Я просто хотел оставить информацию.

— Вы это знаете?

— Да. Слушайте…

— Я вижу по номеру, что вы звоните из «Юстисена». Вы найдете следователей там.

Трульс уставился на телефон. До него дошло, что он пьян и что он совершил грубую ошибку в оценке ситуации. Если делу дадут ход и станет известно, что звонок поступил из «Юстисена», они могут просто собрать всех присутствующих здесь, проиграть запись и спросить, узнал ли кто-нибудь голос звонившего. А это слишком рискованно.

— Тут просто кое-кто решил пошутить, — сказал Трульс. — Извините, у нас тут слишком много пива.

Он положил трубку и пошел к выходу прямо через зал, не глядя ни направо, ни налево. Открыв дверь и ощутив холодное дыхание дождливой погоды, он остановился и обернулся. Микаэль Бельман стоял, положив руку на плечо одного из коллег. Вокруг алкаша Харри Холе собралась группа людей. Одна из них, женщина, даже обнимала его. Трульс посмотрел на улицу, на дождь.

Отстранен. Исключен.

Кто-то положил руку ему на плечо, и он поднял голову. Лицо этого человека расплывалось, будто Трульс смотрел сквозь струи дождя. Неужели он действительно так напился?

— Все в порядке, — произнесло лицо мягким голосом, а рука сжала его плечо. — Выпусти это из себя, мы все сегодня в таком состоянии.

Трульс отреагировал инстинктивно: сбросил руку с плеча и выбежал на улицу. Он тяжело шагал, чувствуя, как дождевая вода просачивается через рукава куртки. К черту их всех. К черту их всех, вместе взятых. Он сам позаботится о транспорте.

Глава 28

Кто-то прикрепил к серой металлической двери бумажку с надписью: «КОТЕЛЬНАЯ».

За дверью Гуннар Хаген констатировал, что только что наступило семь часов утра, а все четверо уже явились. Пятая не придет, ее стул остался пустым. Новенький прихватил с собой стул из зала ожидания в расположенном выше Полицейском управлении.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175