Потому что они действительно были молодежью, лучшими представителями общества, имевшими право на ошибки, теми, кому еще предстояло сделать свой выбор в жизни, а не теми, чей выбор был уже сделан.
Может быть, так думала только Катрина, когда училась здесь, и ей хотелось крикнуть им, что они ее совсем не знают, не знают, почему она решила стать полицейским и что она собирается сделать со своей жизнью.
Старый вахтер Каспер Касперсен все так же стоял в будке охранника у ворот, но если он и помнил студентку Катрину Братт, то ничем этого не выдал, внимательно изучил ее удостоверение и коротко кивнул. Она пошла по коридору к лекционному залу мимо двери кабинета, где было воссоздано место преступления. Там была выстроена квартира с легкими перегородками и галереей, откуда студенты могли наблюдать за работой друг друга по сбору улик, поиску следов, толкованию случившегося.
А вот и дверь в пропахший потом спортзал с валяющимися на полу матами, где студенты упражнялись в прекрасном искусстве укладывать людей на землю и заковывать в наручники. Катрина осторожно открыла ее и проскользнула в двери второй аудитории. Лекция была в самом разгаре, и Катрина пристроилась на свободное место в последнем ряду. Она уселась так тихо, что даже не привлекла внимания двух оживленно перешептывающихся девушек, сидевших впереди нее.
— Да не такая уж она хорошая. У нее в общежитии на стене висит его фотография.
— Правда висит?
— Я сама видела.
— О боже, он же старый. И страшный.
— Думаешь?
— Ты что, слепая? — Девушка кивнула в сторону доски, на которой преподаватель что-то писал, стоя спиной к аудитории.
— Мотив! — Преподаватель повернулся к ним и повторил слово, только что написанное на доске. — Рационально мыслящему и испытывающему обычные эмоции человеку убийство психологически стоит так дорого, что для совершения этого убийства ему необходим очень хороший мотив. А очень хорошие мотивы находятся обычно легче и быстрее, чем орудие убийства, свидетели и технические следы. И они, как правило, указывают прямо на потенциального преступника. Поэтому каждый следователь, расследующий убийство, должен начинать с вопроса «почему?».
Он сделал паузу и окинул взглядом аудиторию. Так поступает овчарка, охраняющая стадо, подумала Катрина.
Он поднял указательный палец:
— То есть, грубо говоря, найди мотив, и ты найдешь убийцу.
Катрине Братт он совсем не казался страшным. Не красавчик, конечно, во всяком случае не в традиционном понимании этого слова, скорее то, что англичане называют acquired taste.[22] Голос его был все таким же глубоким, теплым, с нотками усталой хрипотцы, и апеллировал он не только к молоденьким студентам.
— Да? — Преподаватель помедлил немного, прежде чем дать слово студентке, тянувшей руку.
— Зачем посылать на место преступления большую дорогостоящую группу криминалистов, если блестящий следователь-тактик вроде вас может раскрыть дело, задав несколько вопросов и немного подумав?
В голосе студентки не было иронии, только почти детская откровенность и акцент, по которому можно было понять, что она приехала с севера.
На лице преподавателя быстро сменилась череда эмоций: смущение, удрученность, раздражение, — но потом он собрался и ответил:
— Не всегда достаточно знать , кто нарушил закон, Силье. Десять лет назад, во время волны ограблений в Осло, в отделе грабежей служила женщина, которая могла узнать людей, скрывавшихся под масками, по форме лица и силуэту.
— Беата Лённ, — сказала девушка, которую он назвал Силье. — Начальник криминалистического отдела.
— Точно. Поэтому в восьми из десяти случаев отдел грабежей знал, кто были люди в масках на записях с мест ограблений. Но у них не было доказательств. Отпечатки пальцев — это доказательства. Выстреливший пистолет — это доказательство. А уверенный в своей правоте следователь — это не доказательство, независимо от уровня его или ее интеллекта. Я сегодня использовал ряд упрощений, и вот теперь последнее: ответ на вопрос «почему?» не будет иметь никакой ценности, если мы не найдем ответа на вопрос «как?», и наоборот. Но мы уже слишком углубились в процесс. О технической стороне расследований вам будет читать лекции Фолкестад. — Он бросил взгляд на часы. — В следующий раз мы обстоятельнее поговорим о мотивах, а сейчас мы еще успеем разогреться. Почему люди убивают людей?
Он снова ободряюще осмотрел аудиторию. Катрина заметила, что, помимо шрама, тянущегося от уголка рта к уху, у него появилось два новых. Один был похож на удар ножом в шею, а второй вполне мог быть оставлен пулей, вошедшей в череп на уровне брови. В остальном же он выглядел лучше, чем когда-либо. Тело высотой в сто девяносто три сантиметра было стройным и полным жизни, светлая короткая щетка волос еще не начала седеть. Под футболкой проступали натренированные мускулы, его кости снова обросли плотью. Но самое важное, в глазах горела искра жизни. Они были живыми, энергичными, почти маниакальными. У него появились морщинки от улыбок, а язык тела стал открытым, как никогда раньше. Можно было заподозрить, что в его жизни все хорошо. И если так оно и есть на самом деле, то это впервые на памяти Катрины.