Он показал Микаэлю картинку.
— Должна быть хирургия для чайников, правда? Ну ладно, хватит, Микаэль! Никто тебя не слышит, но, если ты будешь так орать, мне придется заклеить и твой рот.
Рухнув на стул Арнольда Фолкестада, который издал протяжное гидравлическое шипение и провалился под тяжестью его тела, Харри включил компьютер. И пока он с треском загружался, активировал программы и готовился к работе, Харри еще раз перечитал сообщение от Катрины:
Статистика не найдена.
Арнольд рассказывал ему, что существует статистика ФБР, свидетельствующая о том, что в девяноста четырех процентах случаев смерти ключевых свидетелей обвинения по серьезным делам эти смерти были подозрительными. Именно из-за этой статистики Харри стал внимательнее изучать убийство Асаева. Но статистики не существовало. Как в шутке Катрины, которая терзала мозг Харри и которую он по непонятной причине запомнил: «В семидесяти двух процентах случаев, когда люди приводят статистические данные, они берут их с потолка».
Должно быть, Харри долго об этом думал. Подозревал. О том, что эту статистику Арнольд выдумал.
Зачем?
Ответ был прост. Чтобы заставить Харри внимательнее приглядеться к смерти Асаева. Потому что Арнольд что-то знал, но не мог прямо сказать, что именно и как к нему попала эта информация. Потому что это раскрыло бы его самого. Но он был усердным полицейским, болезненно желавшим, чтобы убийства раскрывались, и все же решил рискнуть и косвенным образом вывести Харри на след.
Арнольд Фолкестад знал, что этот след не только подскажет Харри, что Рудольф Асаев был убит, но и выведет на его потенциального убийцу.
Это могло привести Харри к нему самому, Арнольду Фолкестаду, и к другому убийству. Потому что единственным, кто мог знать и иметь потребность рассказать о том, что именно произошло там, в больнице, был Антон Миттет. Неуравновешенный пристыженный охранник. И только по одной причине Арнольд Фолкестад и Антон Миттет, совершенно чужие друг другу люди, внезапно установили контакт.
Харри вздрогнул.
Убийство.
Компьютер был готов к поиску.
Глава 48
Харри смотрел на монитор компьютера. Он снова набрал номер Катрины и уже собрался положить трубку после долгого ожидания, как вдруг услышал ее голос:
— Да?
Она запыхалась, как будто бегала. Но акустика в трубке подсказывала, что Катрина находится в помещении. И он подумал, что должен был догадаться об этом в тот раз, когда ночью звонил Арнольду Фолкестаду. Об акустике. Арнольд был на улице, а не в помещении.
— Ты в спортзале, что ли?
— В спортзале? — Она спросила это так, будто само понятие было ей незнакомо.
— Я думал, может, ты поэтому не подходишь к телефону.
— Нет, я дома. В чем дело?
— Хорошо, успокой свой пульс. Я сейчас в Полицейской академии. Я только что проверял, что один человек искал в Сети, и у меня дело застопорилось.
— Что ты имеешь в виду?
— Арнольд Фолкестад заходил на сайты поставщиков медицинского оборудования. Я хочу знать зачем.
— Арнольд Фолкестад? А что с ним?
— Я думаю, он тот, кого мы ищем.
— Арнольд Фолкестад — палач полицейских? — вскрикнула Катрина.
Харри услышал в трубке звук, который моментально определил как кашель курильщика Бьёрна Хольма. И что-то похожее на скрип кровати.
— Вы с Бьёрном в Котельной?
— Нет, я сказала, что я… мы… да, мы в Котельной.
Харри подумал и пришел к выводу, что за все годы работы в полиции он никогда не слышал худшего вранья.
— Если там, где ты находишься, есть доступ к компьютеру, проверь связь между Фолкестадом и этим оборудованием. И еще с местами преступлений и убийствами. После перезвони мне. А теперь дай мне Бьёрна.
Он услышал, как она рукой закрыла микрофон телефона и что-то сказала, а потом раздался хриплый голос Бьёрна:
— Да?
— Одевайся и поезжай в Котельную.
Он услышал, как она рукой закрыла микрофон телефона и что-то сказала, а потом раздался хриплый голос Бьёрна:
— Да?
— Одевайся и поезжай в Котельную. Найди прокурора, который может выдать разрешение оператору мобильной связи отслеживать телефон Арнольда Фолкестада. Затем проверь, с каких номеров сегодня вечером звонили Трульсу Бернтсену, хорошо? А я пока попрошу Бельмана дать нам в распоряжение «Дельту». Договорились?
— Да. Я… мы… в общем, понимаешь…
— Это важно, Бьёрн?
— Нет.
— Хорошо.
Харри прервал связь, и в эту минуту в дверь вошел Карстен Касперсен.
— Я нашел йод и вату. И пинцет. Так что мы можем вытащить осколки.
— Спасибо, Касперсен, но эти осколки пока поддерживают меня в рабочем состоянии, поэтому просто положи все на стол.
— Но, черт, ты…
Харри вытолкал протестующего Касперсена из кабинета и набрал номер Бельмана. Через шесть гудков ему ответил автоответчик. Харри выругался. Поискал в Интернете Уллу Бельман и нашел номер их стационарного телефона в Хёйенхалле. В трубке немедленно раздался мягкий мелодичный голос, назвавший фамилию Бельман.
— Это Харри Холе. Ваш муж дома?
— Нет, он недавно ушел.
— Это очень важно. Где он?
— Он не сказал.
— Когда…
— Он не сказал.
— Если…
— …он появится, я попрошу его перезвонить вам, Харри Холе.
— Спасибо.
Харри повесил трубку.
Он заставил себя сидеть и ждать. Ждать, положив локти на стол, опустив голову на руки и прислушиваясь к падающим на листки непроверенных студенческих работ каплям крови. Он считал их, как секунды.