— Они штурмуют дом, — сказала Катрина.
— Поподробнее, пожалуйста.
— «Дельта». В черном. С автоматами. Господи, как же они бегут….
— Меньше эмоций, больше фактов.
— Четыре человека бегут по гравиевой дорожке. Ослепляют его светом. Остальные ждут, не выдавая себя, смотрят, что он предпримет. Он опускает то, что держит в руках…
— Он достает ору…
Громкий пронзительный звук. Беата застонала. Дверной звонок.
— Не успевает, они уже взяли его. Кладут его на землю.
Йес!
— Обыскивают его вроде бы. Что-то держат в руках.
— Оружие?
Снова звонок. Громкий, настойчивый.
— Похоже на пульт дистанционного управления.
— Ой. Бомба?
— Не знаю. Но теперь он, во всяком случае, у них. Они подают знак, что ситуация под контролем. Подожди…
— Мне надо открыть дверь. Я тебе перезвоню.
Беата спрыгнула с дивана и поспешила к двери, раздумывая над тем, как объяснить ему, что это неприемлемо, что, когда она говорит, что хочет побыть одна, она действительно хочет побыть одна.
И пока она открывала дверь, она думала о том, чего достигла. Из тихой и скромной до застенчивости девушки, окончившей ту же Полицейскую академию, что и отец, превратилась в женщину, не только знающую, чего она хочет, но и делающую все необходимое для достижения своих целей. Путь ее был долгим и иногда нелегким, но награда была так велика, что она не жалела ни об одном из сделанных шагов.
Она взглянула на мужчину, стоящего перед ней.
Отраженный от лица свет упал на сетчатку глаза, превратился в зрительный образ и насытил fusiform gyrus информацией.
Позади нее звучал успокаивающий голос Гэбриела Бирна; кажется, он сказал: «Don’t panic».[48]
Ее мозг уже давно узнал лицо этого мужчины.
Харри почувствовал приближение оргазма. Своего собственного. Сладкая-пресладкая боль, напряжение мускулов спины и живота. Он закрыл дверь в свои видения и открыл глаза. Под собой он увидел Ракель, уставившуюся на него стеклянным взором. На ее лбу выступила вена. При каждом его толчке по ее телу и лицу пробегала волна дрожи. Казалось, она хочет что-то сказать. И он обратил внимание на то, что взгляд ее не был страдальческим и обиженным, как обычно перед оргазмом. В нем было что-то другое, такое выражение он видел всего лишь раз, но в этой же комнате. Он заметил, что она обеими ладонями держится за его запястье и пытается убрать его руку со своего горла.
Он ждал. По какой-то причине он не ослаблял хватки, пока не почувствовал, как в ее теле нарастает сопротивление, а глаза начинают вылезать из орбит. Тогда он отпустил ее.
Ракель с трудом сделала вдох.
— Харри, — прохрипела она сиплым, неузнаваемым голосом, — что ты делаешь?
Он посмотрел на нее. Ответа у него не было.
— Ты… — она закашлялась, — ты не должен был держать руку так долго!
— Прости, — сказал он, — я немного увлекся.
А потом он почувствовал его приближение. Не оргазма, но чего-то похожего. Сладкая-пресладкая боль в груди, поднимающаяся к горлу и выше, расползающаяся за глазами.
Харри повалился на кровать рядом с ней. Зарылся лицом в подушку. Почувствовал, как потекли слезы. Он отвернулся от нее и стал глубоко дышать. Он сопротивлялся. Черт, что с ним такое случилось?
— Харри?
Он не ответил. Не смог.
— Что-то не так, Харри?
Он помотал головой.
— Просто устал, — сказал он в подушку.
Ее рука легла ему на шею, нежно погладила, а потом обняла его за грудь. Ракель тесно прижалась к его спине.
И он подумал о том, о чем обязательно должен был подумать в определенный момент: как он может просить человека, которого так сильно любит, разделить свою жизнь с таким типом, как он?
Катрина лежала, открыв рот, и слушала гневные переговоры по рации. Позади нее тихо матерился Микаэль Бельман. В руках у мужчины на лестнице был никакой не пульт дистанционного управления.
— Это платежный терминал для банковских карт, — проскрипел запыхавшийся голос.
— А что у него в сумке?
— Пицца.
— Повтори!
— Кажется, парень — чертов разносчик пиццы. Говорит, работает в «Пицца-экспрессе». Получил заказ доставить пиццу по этому адресу сорок пять минут назад.
— Хорошо, проверим.
Микаэль Бельман потянулся вперед и взял в руки рацию:
— Это Микаэль Бельман. Он послал вперед себя разносчика на разведку. Это значит, что он находится поблизости и следит за происходящим. У нас есть собаки?
Тишина. Скрежет.
— У-ноль-пять на связи. Собак нет. Могут прибыть через пятнадцать минут.
Бельман снова шепотом выругался и нажал на кнопку связи:
— Тащите их сюда. И вертолет с прожектором и теплоискателем. Подтвердите.
— Принято. Вызываем вертолет. Но не думаю, что на нем установлен теплоискатель.
Бельман отключил передатчик, прошептал «идиот», а потом ответил:
— Да, на нем установлен теплоискатель, так что, если он в лесу, мы его найдем. Используйте всех людей, чтобы оцепить лес с севера и запада. Если он побежит, то в том направлении.
Какой у тебя номер мобильного, У-ноль-пять?
Бельман отключил передатчик и подал сигнал Катрине. Она набрала на мобильнике цифры, которые продиктовал У-ноль-пять, и протянула аппарат Бельману.
— У-ноль-пять? Фалькейд? Слушай меня, мы проигрываем этот матч, и у нас слишком мало людей для эффективного прочесывания леса, поэтому мы должны попробовать нанести удар издалека. Поскольку совершенно очевидно, что он догадывался о нашем присутствии, он вполне может иметь доступ к нашей волне. У нас действительно нет никакого теплоискателя, но если он будет думать, что есть и что мы оцепим лес с севера и запада, то… — Бельман прислушался. — Именно. Расставь своих людей с восточной стороны. Но оставь парочку на месте на случай, если он все-таки придет к дому проверить, как все прошло.