— Тебе тоже понравилось? — прошептал он.
Она не ответила. Но взгляда не отвела, не перестала улыбаться и по-прежнему манила своим телом. Меган Фокс, единственная постоянная величина в его жизни, верная, преданная.
Трульс нагнулся к тумбочке, нащупал рулон туалетной бумаги, обтерся, нашел пульт от проигрывателя DVD и направил его на Меган, слегка подрагивавшую на застывшей картинке на 50-дюймовом экране на стене. Телевизоры «Пионер» этой модели должны перестать производить, потому что это слишком дорого. Слишком хороши они были для той цены, которую за них можно было выручить. Трульс купил последний. Купил на деньги, которые получил за сжигание улик против капитана воздушного лайнера, возившего контрабандой наркотики для Асаева. А вот принести остаток денег в банк и положить на свой счет было, конечно, идиотским поступком. Асаев был опасен для Трульса. Едва узнав о смерти Асаева, Трульс подумал о том, что теперь он свободен.
Все счетчики обнулились, теперь его никто не сможет взять.
Меган Фокс смотрела на него своими зелеными глазами. Зелеными, как изумруды.
Какое-то время он размышлял, не купить ли ей изумруды. Улле ведь идет зеленый. Такой, как цвет свитера, в котором она иногда сидела у себя дома на диване и читала. Мысли завели его так далеко, что он даже зашел в ювелирный магазин. Хозяин быстро оценил Трульса в каратах и деньгах, а потом объяснил, что изумруды, пригодные для обработки, стоят дороже бриллиантов и, возможно, ему стоит подумать о покупке чего-нибудь другого, как насчет опала, если камень непременно должен быть зеленым? Может быть, ему подойдет камень с хромом, ведь именно хром придает изумрудам зеленый цвет, в этом нет ничего мистического.
Нет ничего мистического.
Покидая магазин, Трульс дал себе одно обещание. В следующий раз, когда его попросят сжечь улики, он предложит сделать следующей жертвой ограбления именно этого ювелира. И он сожжет следы. В прямом смысле слова. Как сожгли ту девушку в «Приходи таким, какой ты есть». Он услышал об этом на полицейской волне, когда разъезжал по городу, и подумал, не заехать ли на место преступления, чтобы предложить свою помощь. Ведь его отстранение, несмотря ни на что, было отменено, Микаэль сказал, что осталось лишь несколько формальностей и он сможет выйти на работу. Террористические планы в отношении Микаэля были заморожены. Они вернут свою дружбу, и все будет как раньше. Да, теперь он наконец сможет принять участие, наброситься на работу, помочь. Чтобы изловить этого чертова больного палача полицейских. Если бы Трульсу представился шанс, он бы лично… да. Он посмотрел на шкаф рядом с кроватью. В нем имеется достаточно оружия, чтобы устранить пятьдесят таких типов.
Раздался звонок.
Трульс вздохнул.
Кому-то стоявшему внизу у входа в подъезд что-то от него потребовалось. Опыт подсказывал: одно из четырех. Чтобы он стал «свидетелем Иеговы» и значительно улучшил свои шансы на попадание в рай. Чтобы он принял участие в сборе денег для какой-нибудь акции, например в пользу африканского президента, благосостояние которого зависело от собранных средств. Чтобы он открыл двери для кучки подростков, якобы забывших дома ключи, а на самом деле собиравшихся обчистить подвальные кладовки. Или же кто-нибудь из домовых активистов хотел позвать его на общедомовое мероприятие, о котором он забыл. Ни по одной из этих причин он не собирался вылезать из кровати.
Позвонили в третий раз.
Даже «свидетели Иеговы» довольствуются двумя звонками.
Конечно, это мог быть Микаэль, желавший поговорить о вещах, о которых не говорят по незащищенной телефонной линии. Как им согласовать показания, если последуют новые допросы о тех деньгах на его счете.
Трульс долго размышлял об этом.
А потом свесил ноги с кровати.
— Это Аронсен из корпуса «В». Вы владелец серебристой «сузуки-витара»?
— Да, — ответил Трульс в домофон.
А должен бы быть владельцем «Ауди Ку-5 2.0» с шестиступенчатой ручной коробкой, которая стала бы его наградой за последнюю работу для Асаева. Последним взносом за то, что он на блюдечке преподнес им этого надоедливого следователя Харри Холе. Вместо этого он владел японской машиной, название которой часто коверкали. «Сузуки-витара».
— Сигнализацию слышите?
В домофоне она раздавалась отчетливее.
— Черт, — сказал Трульс. — Посмотрю, смогу ли отключить ее с балкона.
— На вашем месте я бы немедленно спустился вниз. Они разбили стекло и пытались вырвать радио и проигрыватель дисков, когда я шел мимо. Наверное, болтаются где-то поблизости, чтобы посмотреть, что произойдет.
— Вот черт! — повторил Трульс.
— Не за что, — ответил Аронсен.
Трульс надел кроссовки, проверил, на месте ли ключи от машины и задумался. Вернулся в спальню, открыл шкаф, достал один из пистолетов, «Иерихон-941», и засунул его под пояс брюк. Опять задумался. Он знал, что остановленная картинка отпечатается на плазменном экране, если будет слишком долго оставаться на нем. Но Трульс не собирался долго отсутствовать. Он поспешил на лестницу. Здесь было так же тихо.
Лифт стоял на его этаже, поэтому он быстро зашел в кабину, нажал на кнопку первого этажа, вспомнил, что не запер дверь в квартиру, но не остановил лифт, ведь все дело должно было занять несколько минут.