— И я считаю, что мы должны мыслить свободно и быть открытыми для альтернативных решений, — напевал голос Исабеллы Скёйен. — Мы понимаем, что это дело может быть слишком сложным для молодого, только что назначенного начальника полиции. И что обстоятельства сложились так неудачно, что ситуация, требующая наличия опыта и навыков работы, появилась на столь ранней стадии карьеры начальника полиции. И что было бы гораздо лучше, если бы это дело легло на стол бывшего начальника полиции, учитывая его опыт и заслуги. Думаю, этого хотели бы все присутствующие в этом зале, включая обоих начальников полиции.
Микаэль Бельман постарался понять, действительно ли он слышал то, что слышал. Она что, хочет сказать… она собирается…
— Или не так, Бельман?
Микаэль Бельман кашлянул.
— Извините, что прерываю вас, Бельман, — сказала Скёйен, нацепила на кончик носа очки «Прада» и, щурясь, посмотрела на лист бумаги, лежащий перед ней. — Прочитаю выдержку из реферата нашей прошлой встречи на эту же тему, где вы говорите, цитата: «Хочу заверить городской совет, что это дело у нас под контролем и мы имеем основания надеяться на его скорое разрешение». — Она сняла очки. — Чтобы сэкономить себе и вам время, которого, кажется, у нас не так много, может быть, вы не станете повторяться и расскажете нам, какие изменения и улучшения произошли с момента нашей последней встречи?
Бельман отвел лопатки назад в надежде, что рубашка отлипнет от спины. Чертов пот. Чертова сука.
Было восемь часов вечера, и, запираясь в Полицейской академии, Харри чувствовал себя усталым. Совершенно очевидно, что он давно не посвящал столько времени концентрированному мышлению. Они не так далеко продвинулись. Почитали много раз перечитанные отчеты, обдумали идеи, обдуманные дюжину раз до этого, ходили кругами, бились головой о стену в надежде, что рано или поздно стена поддастся.
Бывший сотрудник полиции кивнул уборщице и взбежал вверх по лестнице.
Усталый, но с удивительно ясной головой. Оживленный. Готовый к большему.
Проходя мимо кабинета Арнольда, он услышал, что его зовут по имени, и засунул к нему голову. Коллега сложил руки за лохматой головой.
— Просто хотел узнать, каково это — снова быть нормальным полицейским?
— Хорошо, — сказал Харри. — Только проверю оставшиеся работы по тактике следствия.
— Не беспокойся об этом, они у меня здесь, — сказал Арнольд и постучал пальцем по кипе бумаг на столе. — Просто позаботься о том, чтобы этого парня схватили.
— Хорошо, Арнольд. Спасибо.
— Кстати, тут был взлом.
— Взлом?
— В спортивном зале. Шкафчик с оборудованием был взломан, но взяли только две дубинки.
— О черт. Входная дверь?
— Никаких следов взлома. Все указывает на то, что это мог сделать один из работающих здесь. Или один из работающих здесь впустил туда преступников либо одолжил им свой электронный ключ.
Все указывает на то, что это мог сделать один из работающих здесь. Или один из работающих здесь впустил туда преступников либо одолжил им свой электронный ключ.
— А сейчас это как-то можно выяснить?
Арнольд пожал плечами:
— Здесь, в академии, не так много ценных предметов, которые можно украсть. Поэтому мы не тратим свой бюджет на хитрую регистрацию входящих, камеры наблюдения и круглосуточную охрану.
— Может, у нас и нет стрелкового оружия, наркотиков и сейфов с наличными, но у нас ведь есть более ходовой товар, чем дубинки?
Арнольд криво усмехнулся:
— Проверь, на месте ли твой компьютер.
Харри прошел в свой кабинет, удостоверился, что он с виду нетронутый, и сел. Он задумался, чем бы ему заняться, ведь он собирался посвятить вечер проверке студенческих работ, а дома его ждали только тени. В ответ его мобильник начал вибрировать.
— Катрина?
— Привет. Я кое-что нашла, — возбужденно выпалила она. — Помнишь, я рассказывала, что мы с Беатой разговаривали с Ирьей, женщиной, которая сдавала цокольный этаж своего дома Валентину?
— С той, что предоставила ему фальшивое алиби?
— Да.
— Она сказала, что нашла несколько сделанных им фотографий. Фотографий изнасилований и избиений. И на одной из фотографий она узнала его ботинки и обои в спальне цокольного этажа.
— Мм. Ты хочешь сказать…
— …что это не слишком правдоподобно, но это может быть местом преступления. Я нашла новых владельцев дома и выяснила, что они живут по соседству, у родителей мужа, пока в доме идет ремонт. Но они не возражают против того, чтобы мы одолжили ключи и осмотрели дом.
— Я думал, мы договорились, что больше не будем искать Валентина.
— Я думала, мы договорились искать там, где светло.
— Туше, бравая Братт. Район Виндерен совсем близко от меня. У тебя есть адрес? — Харри записал его. — Туда можно дойти пешком, и я отправляюсь немедленно. Ты поедешь?
— Да, но я так увлеклась, что забыла поесть.
— Хорошо, приезжай, когда будешь готова.
В половине девятого Харри подошел по каменной дорожке к пустому дому. У стены стояло пустое ведро для краски, рулоны полиэтилена и дощатый стол, укрытый брезентом. Харри спустился вниз по каменным ступенькам, как велели хозяева, и подошел к дому с задней стороны. Он вошел в цокольную квартиру и в нос ему ударил запах клея и краски. Но в помещении чувствовался еще один запах, тот, о котором говорили хозяева и который стал одной из причин, почему они решили затеять ремонт. Они сказали, что не понимают, откуда идет этот запах, который ощущается по всему дому. Они вызывали санитарного инспектора, но тот объяснил, что такой запах не может издавать труп одного грызуна и что для того, чтобы установить источник запаха, необходимо вскрыть стены и пол.