Бактерия? Он что, умрет из-за бактерии? Которую вдохнул в себя? Где же?
Врач эхом повторил его вопрос:
— Any idea where? The police will want to know to prevent other people from catching the bacteria.[38]
Рико Хэррем закрыл глаза.
— Please, try to think back, mister Herrem. You might be able to save others.[39]
Других. Но не себя. Тридцать шесть часов.
— Mister Herrem?
Рико хотел кивнуть, чтобы дать врачу понять, что он его слышит, но не смог. Он услышал, как хлопнула дверь. Стук нескольких пар обуви. Женский напряженный голос, тихая речь:
— Miss Kari Farstad from the Norwegian Embassy. We came as soon as we could. Is he…[40]
— Blood circulation is stopping, miss. He is going into shock now.[41]
Откуда же бактерия попала в его легкие? Из пищи, которую он ел, когда такси остановилось у того задрипанного придорожного ресторана между Бангкоком и Паттайей? Из вонючей дырки в полу, которую они называют туалетом? Или из системы кондиционирования в гостинице, бактерии ведь часто распространяются таким путем? Но врач сказал, что первые симптомы похожи на симптомы простуды, а они проявились еще в самолете. Но если эти бактерии летали по самолету, то заразиться должны были и другие. Он услышал, как женщина произнесла еще тише и на этот раз по-норвежски:
— Бактерия, вызывающая сибирскую язву. Господи, я думала, она есть только в бактериологическом оружии.
— Да нет, — сказал мужской голос. — Я покопался в Интернете по дороге сюда. Bacillus anthracis. Может лежать без движения годами, устойчивый дьявол. Распространяется выделением спор. Именно такие споры находились в порошке, который посылали людям по почте в США несколько лет назад, помните?
— Думаете, кто-то послал ему письмо со спорами сибирской язвы?
— Он мог заразиться где угодно, но самый распространенный способ заражения — близкий контакт с крупными животными. Но конечно, мы этого никогда не узнаем.
Но Рико знал. Осознал внезапно со всей ясностью. Ему удалось поднять руку к кислородной маске.
— Вы нашли кого-нибудь из родственников? — спросил женский голос.
— Да.
— И?
— Они сказали, чтобы он гнил там, где находится.
— Понятно. Педофил?
— Нет.
Но послужной список имеет солидный. Эй, он шевелится.
Рико стянул со рта и носа маску и пытался говорить. Но у него получался только хриплый шепот. Он повторил свои слова. Рико заметил, что женщина со светлыми кудрявыми волосами смотрит на него со смесью беспокойства и отвращения.
— Doctor, is it…[42]
— No, it is not contagious between humans.[43]
Не заразно. Только у него.
Ее лицо приблизилось. И даже умирая, а может быть, именно поэтому, Рико Хэррем жадно втянул в себя ее запах. Вдохнул ее духи, как вдохнул и в тот день в «Рыбной лавке», втянул в себя запах из шерстяной перчатки. Он почувствовал запах влажной шерсти и чего-то напоминающего мел. Порошок. Другой человек прикрывал рот и нос платком. Не для того, чтобы замаскироваться, а из-за легчайших спор, летавших в воздухе. «Might have been able to save you, but in the lungs…»[44]
Он сделал усилие. С большим трудом выдавил из себя слова. Два слова. Сам успел подумать, что эти два слова будут его последними. И вот — как занавес после жалкого и мучительного представления длиною в сорок два года — черная мгла упала на Рико Хэррема.
Жуткий сильный дождь колотил по крыше автомобиля. Казалось, он хочет прорваться внутрь, и Кари Фарстад невольно вздрогнула. Кожа ее постоянно была покрыта слоем пота, но говорили, что после окончания сезона дождей, где-то в ноябре, станет лучше. Ей хотелось домой, в посольские квартиры, она ненавидела поездки в Паттайю, где бывала не единожды. Она не выбирала работу, при которой приходится иметь дело с человеческим мусором. Скорее, наоборот. Она представляла себе свою работу как череду приемов с участием интересных умных людей, с учтивыми утонченными беседами о политике и культуре, ожидала, что будет развиваться как личность, станет лучше разбираться в глобальных вопросах, а не возиться с этими мелкими вопросиками. Например, как найти норвежскому преступнику хорошего адвоката или как добиться его выдачи и отправки в норвежскую тюрьму, пребывание в которой сродни пребыванию в отеле среднего стандарта.
Ливень прекратился так же неожиданно, как и начался, и над дорогой стали подниматься клубы пара от горячего асфальта.
— Повторите-ка, что сказал Хэррем? — спросил советник посольства.
— «Валентин», — ответила Кари.
— Нет, потом.
— Он говорил неразборчиво. Длинное слово, вторая половина которого звучала как «комод».
— Комод?
— Как-то так.
Кари смотрела на ряды растущих вдоль автострады каучуковых деревьев. Ей хотелось домой. Туда, где настоящий дом.
Глава 23
Харри несся по коридору Полицейской академии мимо картины Франса Видерберга.[45]
Она стояла в дверях спортзала, готовая к бою, в плотно облегающем спортивном костюме. Сложив руки на груди и облокотившись о дверной косяк, она следила за ним глазами. Харри хотел кивнуть, но кто-то прокричал «Силье!», и она скрылась в спортзале.
Дойдя до второго этажа, Харри заглянул в кабинет Арнольда:
— Как прошло занятие?
— Хорошо, но им не хватает твоих жутких, хотя и не относящихся к делу примеров из так называемой реальной жизни, — сказал Арнольд, продолжая массировать больную ногу.