Полиция

Лес. Лес. В лесу не ходит трамвай.

И еще акустика, как будто он находится на улице, а не в помещении.

Когда Харри в тот вечер позвонил Арнольду Фолкестаду, Арнольд сказал, что он дома и уже лежит в кровати.

А Харри Холе прекрасно слышал на заднем фоне звук проезжающего поезда метро.

Конечно, Арнольд Фолкестад мог соврать о своем местонахождении по относительно невинным причинам. Из-за встречи с дамой, которую он хотел оставить в тайне, например. И время звонка Харри могло случайно совпасть с тем временем, когда молодая девушка была выкопана из могилы на кладбище Вестре-Гравлюнд. А совсем рядом с кладбищем проходит наземная линия метро. Случайность. Но ее было достаточно, чтобы на поверхность всплыло и другое. Статистика.

Харри еще раз взглянул на часы.

Он подумал о Ракели и Олеге. Они дома.

Дома. Там же, где должен быть и он. Где ему следует находиться. И где он никогда не будет. Не совсем, не до конца, не так, как ему хотелось бы. Потому что это правда, в нем этого нет, а есть нечто совсем другое, похожее на бактерию, пожирающую его плоть и все остальное в его жизни. То, с чем даже алкоголь не мог полностью совладать, то, чему Харри после всех этих лет не мог дать определения. Он знал только, что похожее имелось и в Арнольде Фолкестаде. Императив настолько сильный и всеобъемлющий, что он не способен защитить то, что уничтожал. И вот — наконец — Катрина позвонила.

— Несколько недель назад он заказал довольно много хирургических инструментов и хирургический костюм. Для того чтобы это сделать, не требуется специального разрешения.

— Еще что-нибудь?

— Нет, вроде бы он не так часто выходит в Интернет. Даже кажется, что он осторожничает.

— Еще что-нибудь?

— Я ввела в поисковик его имя и названия полученных им травм, чтобы посмотреть, не замешан ли он в чем-нибудь. И обнаружила историю болезни многолетней давности. Оказалось, это история его болезни.

— Вот как?

— Да.

Его положили в больницу с травмами, которые врач определил как травмы от ударов, однако сам пациент утверждал, что получил повреждения, упав с лестницы. Врач считает это невозможным, ссылаясь на обширные повреждения по всему телу, но пишет далее, что пациент — полицейский, поэтому он сам должен решить, стоит ему или нет обращаться с заявлением в полицию. И еще он пишет, что колено вряд ли полностью восстановится.

— Вот почему он хромает. Что насчет мест преступлений палача полицейских?

— Тут я не обнаружила никакой связи. Кажется, во время работы в Крипосе он не расследовал ни одно из первоначальных убийств. Напротив, я нашла связь между ним и одной из жертв.

— Да что ты?

— Рене Калснес. Сначала просто всплыло его имя, а потом я запустила комбинационный поиск. Эти двое много общались. Фолкестад платил за авиабилеты за границу для обоих, на них обоих зарегистрированы двухместные номера и апартаменты в разных европейских городах. Еще драгоценности, которые Фолкестад вряд ли носил, но покупал в Барселоне и Риме. Короче говоря, кажется, что эти двое…

— …были любовниками, — договорил за нее Харри.

— Я бы даже сказала, тайными любовниками, — ответила Катрина. — При вылете из Норвегии они всегда сидели порознь, иногда даже летали разными рейсами. А если они одновременно останавливались в норвежских гостиницах, то всегда селились в одноместных номерах.

— Арнольд был полицейским, — сказал Харри. — Он считал, что скрывать свою сущность будет надежнее.

— Но он был не единственным, кто ухаживал за этим Рене и преподносил ему поездки и подарки.

— Естественно. Как естественно и то, что следователям надо было раньше обратить на это внимание.

— Ты слишком строг, Харри. У них не было моих поисковиков.

Харри медленно провел рукой по лицу:

— Может, и нет. Может, ты и права. Может быть, я несправедлив, когда думаю, что убийство педика-проститутки не вызвало бурной деятельности всех вовлеченных.

— Да, ты несправедлив.

— Ладно. Что-нибудь еще?

— Пока нет.

— Хорошо.

Он опустил телефон в карман и посмотрел на часы.

Одна фраза, сказанная Арнольдом Фолкестадом, не выходила у него из головы.

«Все, кто не может принять удар ради правосудия, должны испытывать муки совести».

Так значит, вот что Фолкестад сделал, совершив из мести эти убийства? Принял удар?

И еще одну фразу он произнес, когда они говорили о том, что Силье Гравсенг, возможно, страдает обсессивно-компульсивным расстройством, при котором человек не побрезгует никакими средствами для достижения цели: «У меня есть опыт по части ОКР».

Этот человек сидел здесь, напротив Харри, и совершенно очевидно говорил о себе.

Бьёрн позвонил через семь минут:

— Они проверили телефон Трульса Бернтсена. Ему сегодня вечером никто не звонил.

— Мм. Значит, Фолкестад приехал к нему домой и забрал его оттуда. А телефон Фолкестада?

— Судя по сигналам базовых станций, он включился и может находиться в районе улицы Шлемдалсвейен, «Шато-Нёф» и…

— Черт, — сказал Харри. — Положи трубку и набери его номер.

Через несколько секунд Харри услышал, как где-то зазвонил телефон. Звук доносился из ящика письменного стола. Харри подергал за ручки: заперто. Открытым оказался только нижний, самый большой ящик. Харри увидел дисплей, достал телефон из ящика и нажал на кнопку ответа.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175