— И мне совсем нелегко нарушить это обещание, — сказал Харри, уставившись на отданную ему сигарету.
Он надеялся, что на одну глубокую затяжку ему хватит. А она ему понадобится.
— И что это за обещание? — Голос Ракели казался слабым, беспомощным. Одиноким.
— Это обещание я дал самому себе, — сказал Харри, обхватив фильтр сигареты губами. Он затянулся, почувствовал вкус последнего в сигарете табака, который по каким-то причинам сильно отличается на вкус от табака в кончике сигареты. — Обещание, что я никогда не попрошу тебя выйти за меня замуж.
В наступившей тишине он слышал, как порыв ветра промчался по кронам лиственных деревьев за окном, и они зашуршали, как возбужденная, шокированная, перешептывающаяся публика в зале.
А потом она ответила. Ответ ее прозвучал как короткое сообщение по рации:
— Повтори.
Харри кашлянул:
— Ракель, ты выйдешь за меня замуж?
Порыв ветра умчался дальше. И Харри подумал, что после него остались только тишина и покой. Ночь. И прямо посреди нее — Харри и Ракель.
— Ты сейчас не шутишь надо мной? — Она отодвинулась от него.
Харри закрыл глаза. Он находился в свободном падении.
— Не шучу.
— Ты уверен?
— А зачем мне шутить? Ты что, хочешь, чтобы все это оказалось шуткой?
— Во-первых, Харри, неоспоримым фактом является твое ужасное чувство юмора.
— Согласен.
— Во-вторых, мне надо думать об Олеге. И о тебе тоже.
— Неужели ты еще не поняла, что Олег — это один из твоих главных плюсов как невесты, девочка моя?
— В-третьих, даже если бы я хотела, брак несет с собой некоторые юридические сложности. Мой дом…
— Я думал, это исключительная собственность. И свое имущество я не собираюсь подносить тебе на блюдечке с золотой каемочкой. Я не могу тебе многого обещать, но обещаю самый безболезненный развод современности.
Ракель хохотнула:
— Но нам хорошо и так, разве нет, Харри?
— Да, нам есть что терять. А в-четвертых?
— А в-четвертых, сватаются совсем не так, Харри. Не лежа в постели и покуривая.
— Хорошо. Если ты хочешь, чтобы я встал на колени, то мне надо сначала надеть штаны.
— Да.
— «Да, надень штаны»? Или: «Да, я…»
— Да, глупый! Да! Я выйду за тебя замуж.
Харри отреагировал автоматически, это была реакция человека, много лет проработавшего в полиции. Он повернулся на бок, посмотрел на часы и запомнил время. 23.11. Пригодится для составления рапорта. Когда они прибыли на место преступления, когда произошло задержание, когда прозвучал выстрел.
— Боже мой, — услышал он бормотание Ракели. — Что я такое говорю?
— Срок обжалования заканчивается через пять секунд, — сказал Харри, поворачиваясь обратно к ней.
Лицо ее находилось в такой близости от него, что он видел только слабое свечение ее широко раскрытых глаз.
— Время вышло, — сказал он. И добавил: — Что это за ухмылочка?
Но скоро понял все сам, и улыбка стала расползаться по его лицу, как разбитое яйцо по сковородке.
Беата лежала, положив ноги на ручку дивана, и смотрела, как Гэбриел Бирн ерзает на стуле. Она выяснила, что дело, должно быть, в ресницах и ирландском акценте. Ресницы Микаэля Бельмана, выговор поэта. Мужчина, с которым она встречалась, не обладал ничем из этого, но проблема заключалась в другом.
Мужчина, с которым она встречалась, не обладал ничем из этого, но проблема заключалась в другом. Он был какой-то странный. Во-первых, настойчивый: он не понимал, почему не может прийти к ней, если вечером она будет дома одна, ведь ему было бы очень удобно. А потом, его прошлое. Он рассказывал ей вещи, которые, как она постепенно выяснила, не стыковались друг с другом.
А может, все это не было странным, человек ведь хочет произвести хорошее впечатление, поэтому может иногда и присочинить.
Может, все совсем наоборот и это она странная. Она ведь пыталась искать информацию о нем в Интернете. И ничего не нашла. Тогда она ввела в поисковик имя Гэбриела Бирна и с интересом прочитала, что он работал пришивальщиком глаз плюшевым медведям. А затем наконец нашла то, что искала, в разделе «Факты» «Википедии». «Супруга: Эллен Баркин (1988-1999)». На какое-то мгновение она подумала, что Гэбриел — вдовец, покинутый, как и она сама, пока не поняла, что его брак просто-напросто приказал долго жить. В таком случае Гэбриел был одиноким дольше, чем она. Или «Википедия» давно не обновляла информацию по этому пункту?
На экране пациентка безудержно флиртовала с ним. Но Гэбриел не попался на удочку, он лишь наградил ее короткой вымученной улыбкой, посмотрел на нее своими мягкими глазами и сказал какую-то банальность, прозвучавшую как стихи Йейтса.
На столе загорелся свет, и сердце ее замерло.
Телефон. Телефон звонил. Это мог быть он. Валентин.
Она взяла трубку и посмотрела на номер. Вздохнула.
— Да, Катрина?
— Он здесь.
По возбуждению в голосе коллеги она поняла, что это чистая правда, что рыбка клюнула.
— Расскажи…
— Он стоит на крыльце.
Крыльцо! Это не просто поклевка. Рыбка на крючке, господи, весь дом окружен!
— Он просто стоит. Мешкает.
Она расслышала треск рации на заднем плане. «Берите его, берите!» Катрина ответила на ее мольбы:
— Отдан приказ действовать.
Беата услышала какой-то голос рядом с Катриной. Голос был знакомым, но она никак не могла вспомнить, кому он принадлежит.