Она сидела так же неподвижно, но щеки у нее покраснели, а глаза быстро заморгали.
— Как вы можете прочитать, Харри Холе подошел к этому студенту максимум через минуту, то есть через шестьдесят секунд после того, как мимо него прошла госпожа Гравсенг. Так что он не мог успеть принять душ, например. Холе был вместе со свидетелем все время до тех пор, пока я не приехал и не отвез его в криминалистический отдел, а это… — Фолкестад махнул рукой, — отражено на следующей странице.
Крон прочитал и опустился в кресло.
— Там утверждается, что у Холе не имелось никаких признаков, присущих человеку, только что совершившему изнасилование. Ни кусочков кожи под ногтями, ни половых секретов, ни волос с половых органов других лиц на его руках и половых органах. А это не очень сочетается с рассказами госпожи Гравсенг о царапании и половом акте.
На теле Холе также отсутствуют следы того, что она каким-либо образом ему сопротивлялась. Единственное, что было обнаружено, — это два волоса на одежде, но этого можно было ожидать, потому что она физически всем телом навалилась на него, посмотрите третью страницу.
Крон листал страницы, не поднимая головы. Взгляд его стремительно летал по бумагам, через три секунды губы беззвучно произнесли неприличное слово, и Харри понял, что миф соответствует действительности: никто в юридическом мире Норвегии не может прочитать страницу формата А4 быстрее Юхана Крона.
— И наконец, — говорил Фолкестад, — если вы посмотрите на объем семенной жидкости Холе, измеренной спустя всего полчаса после предполагаемого изнасилования, то он составляет четыре миллилитра. Во время первой эякуляции выделяется, как правило, от двух до пяти миллилитров семени. Во время повторной эякуляции в течение получаса после первой выделяется менее десяти процентов от этого количества. Короче говоря, если только яйца Харри Холе созданы не из какого-то особого материала, у него не было эякуляции в то время, которое указывает госпожа Гравсенг.
В последовавшей за этим тишине Харри услышал, как за окном просигналил автомобиль, кто-то закричал, потом раздался смех и громкая брань. Движение остановилось.
— Это не так уж и трудно, — сказал Фолкестад, сдержанно улыбаясь в бороду, — так что если вы уже все сложили и вычли…
Гидравлическое фырканье отпускаемых тормозов. И громкий звук отодвигаемого стула в тот момент, когда Силье Гравсенг резко вскочила, и сразу после ее ухода — оглушительный хлопок двери.
Крон долго сидел с опущенной головой. Наконец он поднял ее и посмотрел на Харри.
— Приношу свои извинения, — сказал он. — Как защитники, мы должны принимать тот факт, что наши клиенты лгут, чтобы спасти себя. Но это… Я должен был лучше разобраться в ситуации.
Харри пожал плечами:
— Вы ведь ее не знаете.
— Нет, — ответил Крон. — Но я знаю вас. Должен знать вас после стольких лет, Холе. Я заставлю ее подписать ваше соглашение.
— А если она не захочет?
— Я объясню ей последствия от дачи заведомо ложных показаний. И ее выгонят из Полицейской академии. Она не дура, вы же знаете.
— Я знаю, — сказал Харри, вздохнул и поднялся. — Я знаю.
Движение на улице возобновилось.
Харри и Арнольд Фолкестад шли по улице Карла Йохана.
— Спасибо, — сказал Харри. — Но мне до сих пор интересно, как ты сразу же все понял.
— У меня есть опыт общения с людьми с ОКР.
— Прошу прощения?
— С обсессивно-компульсивным расстройством. Когда человек с этим расстройством что-то решил, он не побрезгует никакими средствами для достижения цели. Действие ради действия для него важнее последствий.
— Я знаю, что такое ОКР, у меня есть приятель-психолог, который считает, что я наполовину им страдаю. Мне интересно, как ты так быстро понял, что нам нужен свидетель и что нам нужно поехать к криминалистам?
Арнольд Фолкестад тихо засмеялся:
— Не знаю, стоит ли рассказывать тебе это, Харри.
— Почему?
— Могу сказать, что я был замешан в похожем деле. На двоих полицейских собирался подать в суд человек, которого они сильно избили. Но они его опередили, проведя акцию вроде нашей. Доказательства, конечно, были сфабрикованы, один из них уничтожил технические улики, свидетельствовавшие против них. И оставшегося оказалось достаточно, чтобы адвокат пострадавшего отговорил его от возбуждения дела, так как выиграть его они бы не смогли. Я думал, что то же самое произойдет и в нашем случае.
— Ты говоришь так, будто я действительно ее изнасиловал, Арнольд.
— Ты говоришь так, будто я действительно ее изнасиловал, Арнольд.
— Прости, — засмеялся тот. — Я, можно сказать, ожидал, что произойдет нечто подобное. Девчонка — как неразорвавшаяся бомба, ее не должны были брать в академию по результатам психологических тестов.
Они шли по площади Эгерторге. В мозгу Харри проносились картинки. Улыбка в майский день смеющейся девушки, с которой он встречался в юности. Труп солдата Армии спасения перед Рождеством. Город, полный воспоминаний.
— И кто были эти двое полицейских?
— Они занимают высокие должности.
— Ты поэтому не хотел мне рассказывать? И ты тоже в этом участвовал? Совесть нечиста?
Арнольд Фолкестад пожал плечами:
— Все, кто не может принять удар ради правосудия, должны испытывать муки совести.