позволяла глазам замечать все. Нет, я высматривала движение. Любое движение. Шевелились ветви под весенним ветерком, но это был фон, как волны океана. Меня
волновали не деревья.
Уоллес постукивал выключенным фонарем по бедру. Тихий такой хлоп-хлоп. Я хотела попросить его перестать, но промолчала. Если ему так лучше, я это
переживу.
Молчание протянулось между нами. Чуть поднялся ветерок, заполняя ночь торопливым шелестом. Ветерок нес запах дождя.
Уоллес обеими руками стиснул фонарь. Я услышала, как он судорожно вдохнул.
— Что это было?
— Ветер.
— Вы уверены?
— Вполне.
— Так что вы хотели?
— Это первый вамп, на которого вы идете после смерти вашего напарника?
Он посмотрел на меня:
— Это вам Грэнджер сказал?
— Да, но сначала я увидела вашу шею. У меня не было сомнений, чья это работа.
Я хотела ему сказать, что в шрамах беды нет. Черт побери, я же сама вся в шрамах, но он коп и мужчина, и я не знала, как он отнесется, если я начну его
ободрять. Но я должна, была знать, пойдет ли он за мной в лес. Знать, могу ли я на него положиться. Если он будет вот так перепуган, то нет.
— Как это было? — спросила я. Может, сейчас не время для такого разговора; но оставлять как есть уж точно не время.
Он покачал головой:
— Начальство сказало, что командуете тут вы, миз Блейк. Ладно, я выполняю приказы. Но отвечать на личные вопросы я не обязан.
Выпрастывать руки из комбинезона — лишняя возня, а я не хотела оставаться со связанными руками. Поэтому я расстегнула пуговицу на блузке и отодвинула
ткань.
— Что вы делаете?
— У вас ночное зрение хорошее?
— А в чем дело?
— Шрам видите?
— Вы это о чем?
Голое его звучал подозрительно. Подозревал он, наверное, что я спятила.
Я бы увидела, но у меня ночное зрение лучше, чем у большинства людей. У них моих глаз нет.
— Дайте руку.
— В чем дело?
— Собираюсь вам сделать предложение, которое бывает раз в жизни. Да дайте же руку, черт возьми!
Рука у него была холодной на ощупь. Перепуганный щенок. Я провела большими квадратными пальцами по своей ключице.
Я провела большими квадратными пальцами по своей ключице. Коснувшись рубцов, он отдернул руку,
как пораженный током.
— Откуда это?
— Оттуда же, откуда у вас на шее. Вампиры едят неаккуратно.
— Боже мой, — сказал он.
— Именно. — Я застегнула блузку.
— Расскажите мне, как это было, Уоллес.
Он еще секунду на меня посмотрел, потом кивнул.
— Мы с Гарри, моим напарником, получили вызов, что найдено мертвое тело с вырванным горлом.
Он говорил стандартные слова, как в рапорте, но я знала, что он видит все это снова. Прокручивает в голове.
— Это было на стройке. Мы оказались в ее середине с фонариками. Тут раздался звук, будто свист ветра, и Гарри сбило с ног. Он оказался на земле, а на нем
сидел человек. Гарри закричал, я выхватил револьвер. И стал стрелять нападавшему в спину. Я всадил в него четыре пули. Он обернулся, лицо у него было в крови,
Я даже не успел подумать почему, как он на меня набросился. Я успел разрядить в него револьвер до того, как упал.
Он перевел дыхание, руки его дергались по корпусу фонаря взад-вперед. Он всматривался в деревья, но не искал там вампира — не того по крайней мере.
— Он разорвал мне китель и рубашку, как бумагу. Я пытался отбиваться, но… — Он потряс головой. — Он поймал меня взглядом. Поймал взглядом, и когда он
рвал мне шею, я хотел, чтобы он это делал, так хотел, как никогда ничего в жизни не хотел.
Он чуть отвернулся, хотя и без того не глядел мне в. глаза.
— Когда я очнулся, его не было. Гарри был мертв. Девушка была мертва. Я был жив.
Он все же повернулся ко мне, поглядел прямо в глаза и спросил:
— Почему он меня не убил, миз Блейк?
Я смотрела в эти серьезные глаза и не находила нужного ответа.
— Не знаю, Уоллес. Может быть, хотел превратить вас в вампира. Не знаю, почему вас, а не Гарри. Вы его поймали?
— Местный Мастер прислал его голову в коробке в наш участок. Была приложена записка с извинением за его нецивилизованное поведение. Так и сказано было —
«нецивилизованное поведение».
— Трудно назвать это убийством, если ты сам питаешься от людей.
— Они все это делают? Питаются от людей?
— Я не знаю ни одного, который бы этого не делал.
— А разве они не могут есть животных?
— Теоретически — да. Практически же, кажется, в крови животных нет определенных питательных веществ.
Правду сказать, дело в том, что для большинства вампов жор очень близок к сексу. Они не скотоложцы, поэтому животными не питаются. Но я не знала, надо ли
сообщать об этой сексуальной подоплеке Уоллесу.
— Вы способны на это, Уоллес?
— На что?
— Способны идти во тьму охотиться на вампиров?
— Это моя работа.
— Я не спрашивала, какая у вас работа. Я спросила, способны ли вы идти в темноту и охотиться на вампиров.
— Вы думаете, их там больше одного?
— Всегда лучше так полагать.
Он кивнул:
— Я думаю, что способен.
— Боитесь? — спросила я.
— А вы?
Я поглядела в наполненную ветром ночь. Деревья клонились и постанывали. Движение повсюду. Скоро пойдет дождь, и даже звездного света не будет.
— Да, я боюсь.
— Но вы же охотник на вампиров, — сказал он. — И как же вы можете это делать из ночи в ночь, если боитесь?
— А вам не страшно знать что, когда вы останавливаете какого-нибудь йэху за нарушение правил, у него может быть оружие? Вы же идете к машине, не зная