руке. Магнус перехватил мою руку за запястье раньше, чем я смогла воспользоваться неудачной хваткой.
Я поглядела на ползущую к локтю кровь. Порез небольшой, даже шрама не останется, впрочем, у меня на левой руке разве разберешь?
— Ты не мог мне правую руку порезать? У меня на ней шрамов куда как меньше.
Он сделал еще одно неуловимое движение и прорезал мне руку от плеча почти до локтя.
— Всегда рад выполнить желание дамы.
Этот порез болел и был глубже первого. А все мой длинный язык. Кровь текла тонкой алой струйкой. Кровь на левой руке собралась на локте в каплю и тихо
плеснула, упав на щеку Элли. Потекла по коже, ко рту. Мурашки магии побежали у меня по позвоночнику. Я задержала дыхание. Я ощущала его — ощущала тело у своих
ног.
Была середина дня. Мне по правилам было бы сейчас не поднять даже зомби, не говоря уже о вампире. Это было невозможно, но я чувствовала, что тело
воспринимает магию.
Это было невозможно, но я чувствовала, что тело
воспринимает магию. Я знала, что оно мое, если я захочу. Я хотела.
— В чем дело? — Магнус дернул меня за руку, поворачивая лицом к себе. Я, оказывается, смотрела на вампиршу. Хотя и не собиралась — это было от
неожиданности.
Магия была совсем рядом, чуть протяни руку. Но как заставить ее выплеснуться? Как? Я улыбнулась Магнусу.
— Ты собираешься меня строгать, пока я не полезу в гроб?
— Могу и так.
— В этот гроб я влезу только мертвой, Магнус, а Серефина не хочет, чтобы я была мертва.
Я шагнула к нему, он было чуть отступил, но заставил себя стоять на месте. Наши тела почти соприкасались. Отлично. Я запустила руку ему под рубашку, к
голой коже.
— Что ты задумала? — спросил Магнус, вытаращив глаза. Я улыбнулась и по свежей полосе крови поднялась пальцами к ране. Обвела ее края, и Магнус издал
какой-то звук, будто это было больно. Свободной рукой я погладила его кожу, размазывая кровь, будто рисуя пальцами.
— Ты видел место убийства, когда дотронулся до меня, но все равно предлагал секс; ты помнишь?
Он резко вдохнул и выдохнул с заметной дрожью. Я вытащила окровавленную руку из-под его рубашки, поднесла к его глазам, чтобы он видел. Он задышал чуть
быстрее. Я медленно опустилась на колени. Он не отпустил меня, не бросил нож, но не стал мне мешать. Я мазнула кровью по губам Элли. Магия полыхнула,
заискрилась по коже холодным огнем. И по моей руке переползла на Магнуса.
— А, черт! — крикнул он, занося нож.
Я отбила его руку локтем и резко встала с колен. Он оказался переброшен через мое плечо, но у него все равно был нож. Я сбросила его на Элли и встала над
ним, тяжело дыша.
— Элли, встань! — велела я.
Глаза вампирши распахнулись. Магнус попытался оттолкнуться от нее.
— Взять его! — сказала я.
Элли обхватила Магнуса руками за пояс. Он пырнул ее ножом, и она закричала. Прости меня, Господи, она закричала. Зомби не кричат.
Я рванулась к двери.
Магнус бросился за мной, волоча вцепившуюся в него Элли. Он двигался быстрее, чем я ожидала, но недостаточно быстро. Я распахнула дверь и в нее упала
длинная полоса солнечного света. Я уже выбежала на улицу, когда начались крики. Оглянулась — я ничего не могла сделать. Элли была охвачена огнем. Магнус
пытался разжать ее руки, вопил. Но ни у кого нет такой мертвой хватки, как у мертвеца.
Я выбежала на стоянку.
— Нинья, не уходи!
Этот голос остановил меня на краю автостоянки. Я оглянулась. Магнус выбрался из двери на дорожку. Элли горела белым пламенем. У Магнуса занялись волосы и
рубашка.
— Убирайся, сукин ты сын! — крикнула я. Но тот же голос, который заставил меня остановиться у края стоянки, заставлял его выйти на солнце.
И снова он зазвучал:
— Иди спать, Анита. Ты устала, тебе надо отдохнуть.
На меня навалилась усталость — невероятная усталость. Я чувствовала каждый порез, каждый синяк. Она их залечит. Она тронет меня прохладными руками, и
сразу мне станет лучше.
Магнус свалился посреди дорожки, визжа от боли. Вампирша вплавлялась в него, сжигая заживо.
Боже милосердный.
Он протянул ко мне руку и закричал:
— Помоги! — Вампирша вплавлялась в его плоть, поглощая ее.
Я побежала, побежала, и голос Серефины шептал мне в уши:
— Нинья, вернись, мама по тебе скучает!
40
Я проголосовала на хайвее, и меня подобрали. Покрытую засохшей кровью, порезанную, ободранную, избитую, меня подобрала пожилая пара. Кто сказал, что нет
сейчас добрых самаритян? Они хотели отвезти меня в полицию, и я не возражала.
Заботливый полисмен поглядел и спросил, не вызвать ли «скорую». Я сказала, что не надо, а вот не могут ли они разыскать специального агента Брэдфорда и
сказать, что у них тут Анита Блейк.
Они хотели отправить меня в больницу, но не было времени. Было далеко за полдень, а действовать надо до темноты. Я попросила полицию послать туда
патрульную машину проследить, чтобы никто не перевез гробы в другое место. Я сказала, что там на стоянке может быть раненый, и если он еще там, то чтобы
вызвали «скорую», но чтобы ни при каких обстоятельствах не заходили внутрь.
Все кивали и соглашались. Почти все эти копы побывали в эту ночь и сегодня днем в доме Серефины. Они мне сказали, что Киркланд отвел их в логово