Лицо Магнуса склонилось надо мной, и он не стал
спрашивать, не болит ли у меня что-нибудь, — это было его целью. Он поднял меня и закинул на плечи. Я не успела и попытаться что-нибудь сделать, как он ногой
распахнул дверь и бросил меня на пол — не слишком бережно. Потом прислонился к двери и запер ее.
— Тебе обязательно надо было по-плохому?
Я встала и попятилась от него, оказавшись ближе к вампирам. Это трудно было назвать выигрышем позиции. Я попятилась к бару. Где-то должна быть задняя
дверь.
— По-другому я не умею, Магнус.
— Значит, предстоит тяжелый день. — Магнус вздохнул и отвалился от двери.
Я оперлась на гладкую стойку.
— Именно.
Полуразрезанный лимон и нож лежали всего в нескольких дюймах от моей руки. Я устремила взгляд на Магнуса, стараясь больше не смотреть на нож, чтобы не
привлечь к нему внимания. Что проще сказать, чем сделать.
Он глянул на нож, улыбнулся и покачал головой:
— Не надо, Анита.
Я уперлась руками в стойку и перепрыгнула. Слышно было, как Магнус догоняет, но я не оглянулась. Никогда не оглядывайся — кто-нибудь тебя обязательно
догоняет.
Перепрыгивая, я одновременно схватила нож, но лицо Магнуса показалось над стойкой слишком быстро. Я не была готова. Я могла только смотреть на него с
зажатым в руке ножом. Если бы он еще чуть промедлил, я бы пырнула его ножом в горло — так по крайней мере было задумано.
Магнус полуприсел на стойке, глядя на меня сверху вниз, аквамариновые глаза блестели. В них играли цвета и тени, отражая предметы, которых здесь не было.
Он стоял на стойке, покачиваясь на носках, придерживаясь для равновесия одной рукой. Сейчас он был совершенно дикий, как тогда, на насыпи. Но на этот раз не
пытался строить из себя хорошего. Я ожидала, что он прыгнет на меня сверху, но он этого не сделал. Конечно, он же не хотел драться со мной, он только хотел не
дать мне уйти.
Я глянула на то, что было под стойкой. Выпивка в бутылках, чистые бокалы, корыто со льдом, полотенца, салфетки. Ничего полезного.
Я медленно поднялась, спиной к стене, как можно дальше от Магнуса, и начала дюйм за дюймом пробираться к двери. Магнус повторял мои движения, боком
передвигаясь по стойке, и это неуклюжее движение выходило у него грациозно.
Он был сильнее меня, быстрее меня, но я была вооружена. Нож хорошего качества, правда, предназначенный для нарезки продуктов, а не людей, но хороший нож
— это хороший нож. Вещь универсальная. Мне пришлось заставить себя не сжимать рукоять слишком крепко, расслабить руку. Я выберусь отсюда. Выберусь.
Мельком я глянула на гроб Серефины, и мне показалось, что она дышит.
Магнус бросился. Ударил в меня всем телом, и я вогнала нож ему в брюхо. Он ухнул и опрокинул меня своей тяжестью на пол. Я загнала нож по рукоять. Пальцы
Магнуса сомкнулись на моей руке, и он скатился с меня, вырвав у меня нож.
Я поднялась на четвереньки у края бара, и Магнус уже был там, вздернув меня на ноги одной рукой. Перед его рубашки пропитался кровью. Он поднес мне к
лицу окровавленный нож.
— Смотри, больно будет! — сказал он и приставил край лезвия мне к шее. Мой пульс будто рванулся навстречу клинку. Магнус попятился, увлекая меня с собой:
— Куда мы идем? — спросила я.
— Сейчас увидишь, — ответил он. Мне не понравилось, что он не хочет говорить.
Его ноги споткнулись о тело Элли. Если поднять глаза, я бы увидела гроб Серефины — трудно двигать головой, когда к шее приставлен нож. Он потяну, меня за
руку, и я не поддалась. Я откинулась на пятках, чувствуя нож, но больше любого ножа на свете я боялась Серефины.
— Иди, Анита!
— Не пойду, пока не скажешь, что ты делаешь. — Я говорила очень осторожно, ощущая лезвие горлом.
У наших ног лежала Элли, неподвижная и бескостная. Кровь Магнуса упала на ее лишенное выражения лицо. Будь это кто другой, он бы слизнул кровь даже в
забытьи, но Элли была истинно мертвой. Она, новоумершая и только что поднятая, была пуста, ожидая восстановления собственной «личности», если та вообще
восстановится. Я видала вампов, которые так и остались на уровне скотины.
— Я тебя сейчас положу в гроб и закрою крышку, пока Серефина не проснется.
— Нет, — сказала я.
Магнус сжал мою руку, будто нащупывая пальцами кость. Если он ее даже не сломает, синяк будет огромный. Я не вскрикнула, но это было трудно.
— Я могу тебе сделать так больно, Анита, как ты даже и не подозреваешь. Марш в гроб.
— Все, что ты можешь сделать, пугает меня меньше, чем этот гроб.
Это значило, что если он не собирается в самом деле меня убить, то нож больше не действует. Я повернула голову к лезвию. Ему пришлось отодвинуть нож,
пока я сама на него не напоролась.
Я глядела на него с расстояния в фут и вдруг заметила в его глазах то, чего там раньше не видела. Он боялся.
— Кровавые Кости погиб, потому что ты поделился с ним смертностью. И раньше тебя было труднее убить, Магнус? Тебе сейчас неоткуда черпать бессмертие, да?
— Слишком ты умная, чтобы долго прожить, — тихо сказал он.
Я улыбнулась.
— Смертен, как и мы, грешные. Бедная деточка.
Он улыбнулся — мельком оскалил зубы.
— Я все равно могу выдержать больше травм, чем ты можешь мне причинить.
— Если бы ты в это верил, ты бы не пытался засунуть меня в гроб.
Рука его дернулась почти с вампирской быстротой. Он задел мою руку, и я не сразу сообразила, что он меня порезал. Из пореза выступила кровь и потекла по