коже. Я видала вампов, которые предпочитают брать кровь оттуда, а не из шеи. Отрежьте ноги — и не останется следов от клыков.
— А двое других? — спросила Фримонт.
— Похоже, что самый маленький был укушен. На шее два разреза, хотя в этом не было необходимости. Возможно, это лишь дополнительное насилие, вроде
обезображенных лиц. Не знаю. Но вампы умеют брать кровь из запястья из сгиба руки. И эти части отсутствуют.
— У одного, из них отсутствует мозг, — сказала Фримонт. Ларри рядом со мной слегка покачнулся и вытер тыльной стороной ладони внезапно выступивший пот.
— Ты как, ничего? — спросила я.
Он кивнул, не доверяя голосу. Молодец, Ларри.
— Есть ли лучший способ сбить нас со следа, как взять что-нибудь, что вампиру не нужно? — спросила я.
— О’кей, это вроде как похоже на правду… Но зачем так? Это же… — Она развела руками, глядя на бойню. Только она одна из нас троих еще на нее
смотрела. — Это же безумие. Будь это человек, я бы сказала, что мы имеем дело с серийным убийцей.
— Такое вполне возможно, — заметила я. Фримонт уставилась на меня:
— Что вы хотите этим сказать, черт возьми?
— Вампир был когда-то человеком. Смерть не вылечивает проблемы, которые были у живого. Если у тебя при жизни была патологическая тяга к насилию, она не
пройдет только потому, что ты мертвый.
Фримонт смотрела на меня так, будто это я спятила. Наверное, ее смутило слово «мертвый». У нее, если подозреваемый становился мертвым, он переставал быть
подозреваемым.
Я попробовала по-другому:
— Скажем, Джонни — серийный убийца. Он становится вампиром. Почему это должно сделать его менее склонным к насилию? Почему не более?
— Боже мой, — прошептал Ларри.
Фримонт сделала глубокий вдох и медленный выдох.
— О’кей, возможно, вы правы. Я не говорю, что правы, я говорю — возможно. Я видела фотографии жертв вампиров, и они не были похожи на вот это. Но если вы
правы, то что вам может быть от меня нужно?
— Фотографии с места первого убийства. И взглянуть, где это произошло.
— Я пошлю материалы к вам в отель, — сказала она.
— Где была убита та пара?
— В нескольких сотнях ярдов отсюда.
— Давайте посмотрим.
— Я пошлю с вами человека, он вам покажет.
— Это очень маленький участок. Я полагаю, вы его прочесали.
— Частым гребнем. Но, честно говоря, миз Блейк; я толком не знала, что мы ищем. Сухая погода, палая листва — почти невозможно найти следы.
— Да, — сказала я. — Следы помогли бы. — Я поглядела туда, откуда пришла. Листья были переворошены до самого верха. — Если это вампир…
— Что значит — если? — перебила меня Фримонт.
Я поглядела в ее вдруг ставшие прокурорскими глаза.
— Смотрите, сержант: если это вампир, то у него способность подчинять себе умы больше, чем я могла бы себе представить. Я никогда не встречала вампира,
даже Мастера, который мог бы держать в трансе трех человек, убивая их по очереди. До сегодняшнего дня я бы сказала, что такое вообще невозможно.
— А что это еще может быть, кроме вампира? — спросил Ларри.
Я пожала плечами:
— Я полагаю, что это вамп, но сказать, что уверена на сто процентов, значило бы соврать. А я стараюсь не врать полиции. Следов на холме могло бы не
остаться, даже будь земля мягкой, потому что вампир мог и прилететь.
— Как летучая мышь? — спросила Фримонт;
— Нет, они не перекидываются в летучих мышей, но умеют… — Я поискала слово и не нашла. — Они левитируют, это вроде полета. Я это видела. Объяснить не
могу, но видела.
— Вампир — серийный убийца. — Она покачала головой, и складки вокруг рта сделались резче. — Федералы налетят стаями.
— Да, тут дело серьезное, — сказала я. — Вы нашли отсутствующие части тел?
— Нет, я думала, эта тварь их съела.
— Если съела столько, почему не больше? Если съела; где следы зубов? И где ошметки вроде крошек?
Она сжала руки в кулаки.
— Если съела столько, почему не больше? Если съела; где следы зубов? И где ошметки вроде крошек?
Она сжала руки в кулаки.
— Я поняла, к чему вы клоните. Это вампир. Даже дубари-полицейские знают, что вампиры мяса не едят.
Она повернулась ко мне, и злости в ее глазах хватало. Не на меня лично, но я вполне могла оказаться подходящим объектом. Я встретила ее взгляд, не
моргнув. Она отвернулась первой. Кажется, я не была подходящим объектом.
— Я не люблю, когда в расследование убийства лезет штатский контрактник, но вы указали мне на то, что я пропустила. Либо вы отлично знаете свое дело,
либо знаете что-то другое, чего мне не говорите.
Я могла бы сказать, что знаю свое дело, но промолчала. Не хотелось, чтобы полиция думала, будто я скрываю информацию, когда это не так.
— У меня есть преимущество перед нормальным детективом — я всегда ожидаю, что в деле замешан монстр. Меня не вызывают в случае простой поножовщины или
жертвы, сбитой неизвестным водителем. Мне не надо тратить время на поиск нормальных объяснений. А это значит, что я могу не обращать внимания на многие
теории.
Она кивнула:
— Ладно, если вы мне поможете с этим делом, мне все равно, чем вы зарабатываете на жизнь.
— Рада это слышать, — сказала я;
— Но никаких репортеров. Здесь командую я. Это мое расследование. И я решаю, когда и что обнародовать. Ясно?
— Полностью.
Она поглядела на меня, будто не поверила до конца.
— Я серьезно насчет репортеров, миз Блейк.
— Я вполне согласна держаться от репортеров подальше, сержант, Фримонт. Даже предпочитаю это делать.
— Для человека, не любящего прессы, вы слишком много привлекаете внимания.
Я пожала плечами:
— Потому что участвую только в сенсационных делах, детектив. Они дают хорошую прессу и хорошую рекламу. Я ведь закалываю вампиров, а это для репортеров