Мои опасения, к счастью, не оправдались. Утром Бурый, конечно, не скакал здоровым щенком, но чувствовал себя значительно лучше. Иголка тоже выглядела отдохнувшей. Единственной хмурой физиономией в отряде мог похвастаться только я, поскольку заснул лишь под утро. Ну и Гай Светоний Транквилл сердито топорщил гребень и подозрительно разглядывал меня и Бурого. Наконец, не выдержав, он сердито проскрипел:
— Ну? И кто это сделал?
— Что сделал?
— Не прикидывайтесь невинными цыплятами! Это было унизительно! И подло с вашей стороны — воспользоваться тем, что я плохо вижу в темноте!
— А что случилось? — поинтересовалась Иголка.
— Кто-то из этих… я даже не знаю, как их назвать! Но подозреваю, что только извращенный человеческий ум мог придумать такую подлость!..
— Попрошу без голословных обвинений. — Я застегнул ворот плаща, скрывая ухмылку. — Если видел меня, так и скажи.
— Ты прекрасно знаешь, что я не видел, кто это сделал! Я в темноте не вижу, в отличие от неко-ко-которых!
— Да что сделал-то? — топнула копытом Иголка.
— Что? Извольте! Только я проснулся и набрал полную грудь воздуха, чтобы поприветствовать солнце — как из поколения в поколение делает все наше племя, как како-ко-ко-кой-то негодяй накрыл меня мешком! Я чуть яйцо не снес от испуга!
— У! Жаль, что не снес! — покачал головой Бурый. — Говорят, из таких яиц василиска можно вывести. Был бы у нас в труппе ручной василиск. Представляете, сколько можно было бы заработать?
— Точно! Он бы зрителей превращал в камень, а мы бы собирали их кошельки, — рассмеялся я.
— Да, нехорошо как-то! — расстроился пес. — Но можно было бы ему глаза завязывать…
— Противно слушать бред суеверного солдафона! — вспылил петух. — Наверняка это твоя выходка!
— Только что ты обвинял в этом меня. Теперь — Бурого. Странно, что ты забыл Иголку.
— Даже дурак сообразит, что ко-ко-копытами набросить мешок вряд ли получится… Хотя… Если подумать, то зубами ты вполне могла бы это сделать! И тебя сложнее всего заподозрить — значит, ты это и сделала! Како-кое ко-ко-коварство!
— Совсем сдурел, — вздохнула Иголка, протискиваясь в дверной проем.
— Дождь закончился, господин капитан! Ну что, поскачем?
— Пойдем, Иголка, пойдем шагом. Бурый еще слишком слаб для скачки.
— Я здоров, господин капитан! Готов бежать, сколько будет нужно!
— Нисколько не нужно. Забирайся в седло.
— Но, капитан!..
— Вы опять со мной спорите! — разозлился я. — Неделю назад вы спорили со мной, но я оказался прав. Вчера вы спорили со мной, но я оказался прав. И сейчас вы опять спорите со мной! Если называете меня капитаном — извольте мои приказы не обсуждать!
— Молчу, молчу!
— И нечего фыркать — я все слышал!
Некоторое время мы ехали молча, потом Иголка начала по привычке напевать любимую песенку про бравых ландскнехтов, я невольно начал подтягивать, и даже Бурый попытался подвывать в такт. Только петух продолжал дуться и неподвижно сидел на голове Иголки, глядя прямо перед собой. Он-то первым и увидел опасность.
— Кажется, мы влипли…
— Стой! Стоять, кому сказал!
— Это ж тот самый кот!
— Наконец ты научился отличать котов от белок, Крест. — Я постарался произнести это как можно увереннее.
— Да мне без разницы. Еда — она и есть еда, как ни называй. — Старый волк шагнул вперед, оскалив клыки. — На этот раз тебе не уйти.
— Знаешь, на Востоке говорят, что мудрецы учатся на ошибках других, обычные люди — на собственных ошибках, и только дураки никогда ничему не учатся.
— Это ты о чем? — подозрительно уставился на меня Крест.
— Ну сам подумай — в первый раз ты напал на нас с Иголкой и один твой приятель, кажется, до сих пор не оправился. — Я кивнул на Сиплого, который успел убрести к обочине и тупо уставился в кусты.
— Я тебе за Сиплого…
— Ты уже хотел за него отомстить, — оборвал я его. — И, я вижу, второй твой приятель стал настоящим красавцем.
Беспалый зло зарычал, но ничего не ответил. Смотреть на него, честно говоря, было жутковато — видимо, когда Андрэ метнул в волков костер, большая часть досталась именно Беспалому. Теперь его голову покрывали жуткого вида ожоги, правого уха и правого глаза не было вовсе.
— А теперь подумай, — вкрадчиво продолжил я. — Ты решил напасть в третий раз. Чья очередь получать все шишки?
— Ерунду говоришь! Это просто совпадение!
— Ну тогда тебе нечего бояться! Нападай или пропусти нас — я тороплюсь.
К сожалению, Крест оказался не так глуп или просто слишком разозлился, но мой расчет не оправдался. Вместо того чтобы отступить, он бросился на Иголку, намереваясь вцепиться в шею. Только теперь был ясный день, а Иголка была не пугливой крестьянской лошадкой, а боевой лошадью, которой доводилось сражаться и против специально обученных собак. Сделав «свечку», она чуть не размозжила волку голову, Крест едва успел отскочить в сторону. Нас с Бурым вышвырнуло из седла. Пес с трудом поднялся, угрожающе оскалился и шагнул навстречу Беспалому.
— Уйди с дороги, старик! — рявкнул изуродованный волк. — Мне нужен этот комок шерсти. Тебя мы не тронем.
— Это мой сюзерен, щенок! — Бурый попытался зарычать, но только закашлялся.
Нас с Бурым вышвырнуло из седла. Пес с трудом поднялся, угрожающе оскалился и шагнул навстречу Беспалому.
— Уйди с дороги, старик! — рявкнул изуродованный волк. — Мне нужен этот комок шерсти. Тебя мы не тронем.