«А что, позволь тебе напомнить, ты делал у сеньора Сароза?»
«Тогда у меня не было выхода!»
«А у тебя и сейчас не бог весть какой выбор — сдохнуть с голоду или…»
И я сдался.
Превозмогая стыд, вышел на пустое пространство, образовавшееся вокруг фонтана в центре площади, и встал на задние лапы. Прошелся вперед, назад… На меня начали оглядываться. Я запрыгнул на чашу фонтана и, спрыгивая вниз, сделал сальто. Покатился кувырком. Вокруг начала собираться толпа зевак. Послышались первые одобрительные возгласы. Я продолжал выделывать разнообразные кульбиты.
— Ух ты! Эва, что вытворяет, чертяка хвостатый!
— Гля, не, ну ты гля!
— Ай, молодец! Какая умница! А мой только жрет да спит!
Я еще пару раз кувыркнулся через голову, прошелся на передних лапах и, тяжело дыша, плюхнулся на брусчатку.
Выжидающе обвел собравшуюся толпу глазами. Толпа так же выжидающе уставилась на меня. Люди иногда бесят меня своей тупостью!
— Чего это он? — высказал мучающий всех вопрос толстый мальчишка, прямо у меня на глазах нагло пожирающий пирожок. — Чего уселся? Кувыркайся давай!
Он бросил в меня недоеденным куском теста с ма-а-аленьким кусочком мяса. Голова у меня закружилась от запаха, а лапа против моей воли потянулась к объедкам… Иезус Мария! Что думают обо мне семь поколений благородных предков, наблюдающих с небес за непутевым потомком?!
— Да он жрать хочет! — догадался кто-то в толпе.
«Наконец дошло!» — едва не выпалил я, но вовремя спохватился и лишь издал как можно более жалобное мяуканье.
— Точно! Ишь, знает слово «жрать»! — умилилась какая-то тетка. — Ну ничего, кто-нибудь тебя обязательно покормит!
— Да он небось дрессированный! А дрессировщик где?
— Здесь, здесь я! — К моему возмущению, тот самый музыкант, который соблазнил меня на непотребное фиглярство, протолкался вперед и пошел по кругу, потряхивая своей торбочкой. — Раскошеливаемся, почтеннейшая публика, не жалеем монетку или две бедным артистам на пропитание. Мы повеселили ваши сердца, а вы повеселите наши желудки… Ха-ха, щедрые вы мои! Я люблю этот город! Да, завтра в это же время здесь же… Котику на пропитание, да, да…
Я в бессильной ярости дождался, пока нахал не собрал всю мою выручку, и последовал за ним. Музыкант свернул в один из переулков, уселся на крыльце какого-то дома и начал азартно пересчитывать монетки.
— Какая удача! Нет, ну до чего же ты везучий, Гансик! Ха-ха, вот ведь олухи…
Тут он заметил меня и нахмурился.
— Эй! Ты чего приперся? Я не твой хозяин, ты ошибся… Хотя… — Не обезображенное умом лицо музыканта прояснилось. — Хочешь, пошли со мной? Я буду играть, а ты кувыркаться и плясать? Понимаешь меня? Я — играть, а ты — кувыркаться? Кучу денег заработаем! Иди сюда, котик! Кис-кис-кис…
— Забудь и думать. Выкладывай мою долю и проваливай, — прошипел я, с удовольствием наблюдая, как бледнеет и вытягивается тупая ряшка бродяги. — Ну?! Быстро!
— А? А-а-а-а! Дьявол! Помогите! Грабят! Убивают! Насилуют! Пожар!
Музыкант взял с места хороший темп. Я с удовольствием послушал удаляющиеся вопли в сопровождении частой дроби барабана, но через минуту мое настроение испортилось. Да, торба с деньгами осталась в моем распоряжении, но что толку? Я бы с удовольствием променял все эти бесполезные для меня медяки на один небольшой кусок мяса или хотя бы миску вареных потрохов! Ну что за невезение на мою голову…
Деньги, впрочем, еще могут пригодиться. Я их предложу ведьме. Ну не может же настоящая ведьма быть такой же суеверной, как простые обыватели? Отдам ей эту торбочку (а, судя по весу, выручка вполне приличная), взамен же попрошу накормить… то есть расколдовать… расколдовать и накормить. А может, лучше — сначала накормить, а потом расколдовать?
Кстати… Ведь еще предстоит искать улицу Маргариток! Мои лапы тут же протестующе заныли.
Увы, делать нечего. Зажав в зубах торбу с деньгами, я поковылял в ближайший переулок.
Наверное, в этот день удача все-таки была на моей стороне. Странноватая такая удача — хиленькая и кривоватая, но уж какая есть. Потому как с самого начала я побрел в противоположную сторону и долго еще искал бы эту самую улицу Маргариток (и, скорее всего, не нашел бы, ибо никаких указателей или вывесок на ней не было), но тут на удачу увидел в одном из окон кошку.
Наверное, в этот день удача все-таки была на моей стороне. Странноватая такая удача — хиленькая и кривоватая, но уж какая есть. Потому как с самого начала я побрел в противоположную сторону и долго еще искал бы эту самую улицу Маргариток (и, скорее всего, не нашел бы, ибо никаких указателей или вывесок на ней не было), но тут на удачу увидел в одном из окон кошку. Она взирала на улицу со свойственным этим животным равнодушным высокомерием, но, заметив меня, явно заинтересовалась. Поставив свою ношу, я поклонился со всей возможной учтивостью.
— Милейшая госпожа, не подскажете ли усталому путнику, где найти улицу Маргариток?
— Хи-хи-хи! Милейшая госпожа? Меня так еще никто не называл! — Кошка высунулась из окна чуть ли не наполовину, с интересом рассматривая меня. — А ты ничего! Даже больше Кабана!
— Ну-у-у, вы явно преувеличиваете! — некстати проявила себя моя тяга к истине. — Кабаны обычно гораздо крупнее…