Тщательно обнюхав половицы и стены и не обнаружив никаких признаков тайных ходов, я немного успокоился. Дверь в комнату массивная, значит, ночного нападения можно не опасаться.
Я дождался, пока слуга принесет мой ужин, запер дверь и с облегчением разоблачился. Нет, от своих слов не откажусь — Мэрион и впрямь волшебница и костюм она мне ушила прямо в самую пору, но как же в нем тяжело коту! Жарко, тесно, почесаться нормально невозможно… Я усилием воли заставил себя прекратить скрести ухо лапой — как ни слежу за собой, но избавиться от кошачьих привычек не удается.
Я дождался, пока слуга принесет мой ужин, запер дверь и с облегчением разоблачился. Нет, от своих слов не откажусь — Мэрион и впрямь волшебница и костюм она мне ушила прямо в самую пору, но как же в нем тяжело коту! Жарко, тесно, почесаться нормально невозможно… Я усилием воли заставил себя прекратить скрести ухо лапой — как ни слежу за собой, но избавиться от кошачьих привычек не удается. Ладно… теперь ужинать и спать — завтра нужно будет ускользнуть с первыми петухами. Если кто и будет меня поджидать на лесной дороге, то в эти утренние часы, когда в засаде особенно невыносимо хочется спать, у меня больше шансов проскочить.
Я посмотрел на пирог и невольно поежился. Действительно — кто дал нам право убивать тварей бессловесных ради того, чтобы продлить свою жизнь? Почему мы — люди — решили, что все в этом мире существует лишь для нашего удовольствия, а звери и птицы лишены каких-либо прав только потому, что ничего не могут сказать в свою защиту? Бедный пернатый философ… Я вздохнул и с тяжелой душой принялся за пирог — по крайней мере, его гибель не будет бессмысленной.
Покончив с пирогом, я загасил лампу, стянул одеяло в удобную мягкую кучу и устроился в нем, свернувшись калачиком. Завтра служанкам предстоит поломать голову над тем, что за странный постоялец оставил в комнате кучу звериной шерсти. Вот так и рождаются легенды про оборотней…
Я уже привык, что кошачий сон очень чуткий — вроде бы и крепко спишь, видишь сны, но стоит где-нибудь в углу зашуршать мышиному хвосту, как мгновенно просыпаешься. А уж когда в замке противно скрежещет металл — тем более! Конечно, тому, кто орудовал отмычкой, казалось, что он все делает очень тихо, но мне было прекрасно слышно даже его тяжелое сопение и как его напарник нервно переступает с ноги на ногу возле лестницы в конце коридора. Проклятье! Угораздило же меня понадеяться на запертую дверь! А ведь известно — нет такого замка, что устоит перед опытным вором. Ну ничего, если господа грабители надеялись застать сонного путника в постели, то они здорово ошиблись, и их встретит… Черт! Опять забыл, что встретить-то мне их и нечем. Я уже хотел перебороть неуместную в данной ситуации гордость и, закричав, спугнуть воров, но тут замок поддался, и в комнату проскользнула тощая длинная фигура. Отсвет потайной лампы, тускло светившей в левой руке вора, выхватил из темноты длинный тесак в правой, и мне показалось тактически более верным промолчать и незаметно перебраться под кровать.
С нового наблюдательного пункта мне были видны только ноги вора в весьма неплохих башмаках — похоже, профессия приносит ему стабильный доход. Вор подкрался к кровати и, не обнаружив жертву, тихо выругался. Потом вдруг резко наклонился, заглядывая под кровать — прямо передо мной возникло вытянутое небритое лицо с когда-то давно перебитым в двух местах носом. Свет от лампы обжег мне глаза, я инстинктивно зашипел и ударил по физиономии лапой.
— Твою мать! — взвыл вор, резко дернул головой, влип затылком в край кровати и выронил лампу, которая мгновенно погасла.
— Тише! — зашипел из коридора второй вор. — Ты что, сдурел так орать? Что там у тебя?
— Кошка… — простонал его неудачливый напарник. — Всю щеку разодрала, сволочь!
— Откуда там кошка?
— Тебе так интересно?! Иди и спроси ее!.. Вот дрянь! Кровь так и хлещет!
— Заткнись, что ты как девка?! Ой, кошечка меня поцарапала! Ой, кровушка идет! — противно пропищал второй вор. — Ты карлика замочил?
— Да нету его.
— Как это — нету? Сбежал, что ли? Мы же следили весь вечер — он не выходил!
— Вещи я вроде видел.
— Что значит «вроде»?
— Я лампу уронил… Ни хрена не вижу, но когда вошел — сапоги его у кровати точно стояли.
— Боже всемогущий! За что мне такой напарник? Так найди лампу и зажги ее! Ты до утра копаться собираешься?
— Не могу! Закатилась куда-то!
Я тихо-тихо прокрался мимо него, прижимая одной лапой к животу искомую лампу, и поставил ее в самом дальнем углу. Поищи-поищи, сейчас ты еще кое-что найдешь!
— А-а-ай, б…!….!
— Заткнись! Совсем охренел?! — В комнату ворвался второй вор, в отличие от первого — невысокий и толстенький. — Что у тебя тут… Ой, б…! Что это у тебя?
— Кошка, сволочь! Теперь руку!
— ЭТО кошка сделала?! Ох, блин, убери, меня мутит!
— Тебя мутит?! А каково мне?! Помоги перевязать — я так кровью изойду…
— Бу-э-э-э-э! — произнес толстяк, резко согнувшись. Вторая лампа покатилась по полу и погасла.
— Идиот!
— А чего ты мне под нос этот кошмар суешь?
— Ну и что будем делать? — неожиданно спокойно произнес первый вор. — У меня, между прочим, уже голова начинает кружиться. А кошка-то все еще где-то здесь…