— Это к Начальнику Участка, гражданка Шестерня, — просипел придавленный к стене карлик. Тут я сообразил, что у сидящего за столом бергцверга нет бороды, зато присутствуют два выдающихся полушария под серой тканью. Надо же, значит, у гномов все как у людей… В связи с этим открытием вопрос со странной одеждой вновь завладел моим воображением.
— Гражданин Коленвал должен был прислать депешу.
— Проходите, гражданин Маузер. — К гномихе вернулась ее невозмутимость. — И эти неграждане пусть проходят, их ждут.
За следующей дверью оказался зал, лишь немногим меньше того, который мы только что миновали, но гораздо менее роскошный. Никаких украшений, сплошной строгий серый камень на полу и стенах. Лишь красная ковровая дорожка от самой двери и до письменного стола в глубине нарушала эту скромную серость. Стол также демонстрировал собою образец утилитарности — просто куб из однотонного мрамора. За столом восседал карлик с неожиданно коротко остриженными седыми волосами и небольшой бородкой. Он без особого интереса взглянул на нас и, кивнув, продолжил что-то быстро писать, непонятно бормоча под нос:
— Согласно параграфу девять статьи сто восемь подраздела девять бис… Имя, фамилия, происхождение, род занятий?.. следует незамедлительно составить… Что молчите? Я вас спрашиваю!.. отчет по проведенным мероприятиям… Ну?!
— Назовитесь же, — прошептал вошедший с нами карлик. — Вы нерационально тратите время Начальника Участка.
— Так это он нам? Гм. — Я собрался с мыслями и как можно значительнее произнес: — Капитан Густав Конрад Генрих Мария фон Котт к вашим услугам. Я…
— Несущественно. Значит, человек… — поднял глаза от своих бумажек бергцверг. — Офицер. Судя по имени — из дворян. А этот молодой человек? Я давно не видел людей, но, если память мне не изменяет, раньше они были мельче.
— А? — в своеобычной манере отреагировал Булыга.
— Это Андрэ, крестьянин из соседнего села. Он просто сопровождает меня…
— Понятно. — Гном уже потерял к нам интерес и опять уткнулся в бумаги. — По пункту первому означенного циркуляра… Что вы стоите? Я вас уже внес в реестр. Можете идти.
— Куда идти?
— Как куда? Куда шли, туда и идите. — Начальник Участка сердито уставился на нашего конвоира. — Гражданин Маузер, почему посторонние до сих пор в моем кабинете?
— Постойте! — Я попытался оттолкнуть конвоира — все равно, что толкать скалу. — Вы нас даже не выслушали!
— Негражданин, что вы себе позволяете? — возмущенно фыркнул Начальник Участка. — Здесь вам не тут! Здесь граждане работают! Ваши заявления будут рассмотрены в установленном порядке. Покиньте помещение.
Видимо, слова карлика были каким-то особым заклинанием, потому что меня охватила непривычная апатия и я послушно проследовал за нашим конвоиром. На выходе гномиха выдала нам с Булыгой по какой-то бумажке с цифрами, после чего мы вновь оказались в роскошном зале.
— Не поведу я вас к остальным. — Наш конвоир выудил из кармана трубку, неспешно набил табаком, со вкусом затянулся. — Куда вас там? И сами задохнетесь, и граждан передавите. Здесь будем ждать.
— Чего ждать-то? — Меня так и подмывало выгнуть спину и зашипеть. — Он даже не стал меня слушать!
— А зачем? — невозмутимо пожал плечами бергцверг. — Вот что ты хотел ему сказать? Что хочешь вернуть человеческий облик? Да? Ну так он это и так знает. Даже я это знаю. Или Булыга что-то хотел ему сказать?
— А?
— Вот видишь.
Он вас в реестр внес, заявки ваши рассмотрят… ну-ка дай на твою карту глянуть… так, у тебя номер сто двадцать шестой, у твоего спутника — сто двадцать пятый. Вот видишь, перед тобой сто двадцать шесть заявок, это хорошо — обычно бывает больше. К концу дня наверняка ваши дела рассмотрят и примут решение.
— Безумие какое-то… — проворчал я, несколько успокоенный уверенным тоном собеседника.
— Нормальный рабочий процесс, — пыхнул ароматным дымом бергцверг. — Представляешь, что было бы, выслушивай Начальник Участка каждого, кто приходит с заявкой?
— А что было бы?
— Эффективность производства упала бы! — значительно поднял палец карлик. — Вам, людям, этого не понять еще лет двести…
Я воспользовался советом нашего каноника: «Хочешь, чтобы о тебе шла слава как о человеке многомудром, — больше молчи». Не знаю, что имел в виду бергцверг, когда говорил об эффективности, но ожидание наше затянулось едва ли не до самой ночи. Правда, здесь — под землей — ночь никак не отразилась на поведении бергцвергов. Коротышки продолжали деловито сновать туда-сюда, груженные какими-то инструментами и кипами бумаг. Возможно, впрочем, что эти существа и не нуждаются в сне, я же успел несколько раз задремать и проснуться под нескончаемую болтовню нашего конвоира. Булыга тоже весь измаялся, но по другой причине — здоровяка все сильнее мучил голод. Да и я был бы не прочь чего-нибудь перекусить.
— Послушай, уважаемый! — прервал я очередную непонятную сентенцию нашего сопровождающего. — А нет ли у вас здесь какого трактира или кабака?
— Трактира? Кабака? — Гном вытаращился на нас, словно я спросил про дом с непотребными девками, а он как минимум папа римский.
— Ну хоть самого захудалого трактира? — не терял я надежду. — Нас вполне устроит.