— Вор! Ворище! Вор! Скинем вниз! Вор!
Тут уж я перепугался не на шутку — похоже, под крышей башни гнездилась целая стая мерзких птиц и сейчас они собирались устроить мне серьезную взбучку. Противостоять целой стае ворон не всегда под силу даже человеку, чего уж говорить о коте? Страх придал мне сил, я рванул сильнее, еще раз взвыл от боли в крестце, но освободился и кубарем покатился по чердаку. За стенами поднялся невообразимый галдеж.
— Что, съели?! А вот вам! — крикнул я воронам и захромал к дырке в полу чердака.
— Что-то птицы разгалделись! — послышался снизу знакомый капризный голос. — Прикажи стражникам — пусть проверят чердак.
— Есть, ваше величество! — Этот голос я раньше не слышал, но, судя по ответу и характерному лязгу металла при передвижениях, это был какой-то стражник. Возможно, начальник стражи. — Эй, ты! Рядовой! Бегом вниз, передай приказ — немедленно трех солдат на крышу башни.
— Эй, ты! Рядовой! Бегом вниз, передай приказ — немедленно трех солдат на крышу башни. Все обыскать, виновных в птичьем шуме изловить и доставить! Доступно?
— Есть, сэр!
Я осторожно перебрался с чердака на балку и прокрался в такое место, с которого был виден почти весь кабинет. В кабинете находились два человека. Мэтр Мордаун опять кутался в свою меховую мантию, сидя в кресле у камина. Перед ним навытяжку стоял невысокий плотный человек с чудовищными бакенбардами, свисавшими чуть ли не до нагрудной пластины парадного рыцарского доспеха.
— Ладно, это все неважно, главнокомандующий. Птицы могли и сами по себе расшуметься… вернемся к нашим баранам.
— Разведка докладывает, что за вчерашний день войско Пусия Первого маршем миновало приграничный Тупинг и в настоящий момент приближается к столице.
— Скверно… Война нам сейчас совершенно не нужна. Но каков Пусий! Сидел себе тихо, притворялся изнеженным бездельником, которого волнуют только наряды и балы. А стоило у соседа разразиться кризису, как он сразу навострил зубы — отхватить лакомый кусок! Недооценил я его…
— Осмелюсь доложить, во главе армии стоит не Пусий…
— Естественно. Он слишком труслив и изнежен. Кто из его рыцарей взялся за грязную работу?
— Ваше величество, войско ведет Хилобок Четвертый!
— Вот как… — Маг некоторое время молча смотрел в огонь. — Не ожидал от старины Хилли такой прыти. Надо было не морочиться и просто отравить дурня. Вечно я страдаю из-за своей доброты.
— Истинно так, ваше величество!
Я с ужасом почувствовал в возгласе рыцаря искреннее сочувствие. Ни капли подхалимажа — главнокомандующий действительно считал, что маг страдает из-за доброты. И впрямь страшной силы магия в руках у мэтра Мордауна.
— Ну что же… Они хотят войны? Они ее получат!
— Да, ваше величество! — экзальтированно воскликнул рыцарь, но тут же замялся. — Э-э-э… Ваше величество… осмелюсь доложить, войска не хотят вступать в бой.
— Что значит «не хотят»?! — От ставшего вдруг тихим и ласковым голоса мага несчастный рыцарь задрожал так, что доспех задребезжал, словно повозка лудильщика на неровной дороге. — Кто их вообще спрашивает?!
— Ваше величество, не извольте нервничать — вам вредно! — заныл главнокомандующий. — Вот! Опять у вас веко дергается! В прошлый раз вы так разнервничались и сэра Божедома Невезучего закинули аж в Испанию… он только недавно вернулся… очень поиздержался… продал… все… с себя…
— Тихо! — Мэтр Мордаун закрыл глаза и зажал уши руками. — Замолчи… Не беси меня!
— Молчу!
— …девять… десять… уф… — Морган поднял на рыцаря взгляд. — А теперь объясни — что значит «не хотят воевать»?
— Понимаете, ваше величество, те солдаты, с которыми вы провели разъяснительную беседу, готовы за вас хоть в огонь, хоть в воду. Да и рыцари все — спросите любого! Но вы же только с одним полком поговорили. А остальные как были темнота, так и остались. Не понимают величия текущего момента! И они не хотят воевать — говорят: это же наш законный государь Хилобок Четвертый вернулся. Как же против законного-то государя воевать? Вот.
Как же против законного-то государя воевать? Вот. И не хотят.
— А… Нуда, действительно, — неожиданно повеселел мэтр Мордаун. — Я и забыл, что с остальными солдатами не поговорил… по душам. Да. Что ж, это беда поправимая. Завтра с утра устрой-ка ты мне смотр наших войск. Сколько там у Хилобока войск?
— Три полка пехоты, один — кавалерия и десяток пушек в обозе.
— Отлично! Собери мне на площади перед дворцом пять… нет, пожалуй, шесть наших лучших полков. Пожалуй, к девяти утра.
— Но, ваше величество, если войско Хилобока выдвинется с зарей, к девяти они будут уже в видимости столицы!
— Вот и хорошо! Чтобы истина воссияла в умах солдат, мне много времени не понадобится. А они прямо с площади и ринутся в бой — со свежими, так сказать, моральными силами.
— Замечательный план, ваше величество…
Что еще хотел сказать главнокомандующий, так и осталось неизвестным. Потому как в этот момент в коридоре раздался шум, и в кабинет без стука ввалились три стражника с извивающимися мешками в руках.
— Ваше величество, разрешите доложить его благородию! Ваше благородие, приказ его величества выполнен! — несколько сумбурно отрапортовал один из стражников. — Виновники птичьего шума выловлены и доставлены!