— Нет, правда, господин! Вот куда хуже быть собакой, или лошадью, или там какой другой скотиной…
— Булыга!
— Молчу, молчу!
Мы давно миновали развилку и теперь приближались к второй деревне — «Большим Куроцапам», как извещала надпись на почерневшей доске дорожного указателя. Как пояснил Андрэ, деревня, в которой мы недавно побывали, называлась Малые Куроцапы, но указателя не удостоилась — никому их деревушка не нужна была, да и сами селяне особым гостеприимством не отличались, боялись, что про их торговлю с бергцвергами узнают в других селах. А вот Большие Куроцапы, напротив, вели оживленную торговлю и с Либерхоффе, и с другими городами и селами, имели собственный постоялый двор, ратушу, рыночную площадь и претендовали вскорости стать полноценным городом.
Претензии эти становились очевидны при первом же взгляде на настоящий ров, окружающий село, и очень основательный забор из заостренных поверху кольев. Была ли в таковых средствах реальная необходимость или жители разорились на них из чистого пафоса, но Большие Куроцапы от вражеского нападения защищены были даже лучше того же Либерхоффе. Ворота — ввиду дневного времени — были открыты. У ворот на перилах моста сидел мальчишка в весьма приличной даже по городским меркам одежке и грыз семечки. При виде Андрэ он оживился, соскочил со своего насеста и, заложив руки за спину, обошел гиганта, демонстративно разглядывая его с ног до головы. Булыга от такого внимания к собственной персоне мгновенно растерялся и уставился на маленького нахала разинув рот.
— Ну и битюг! — Завершив осмотр, мальчишка вновь забрался на перила и вернулся к прерванному занятию. — Я тебя раньше здесь не видел.
— Раньше я здесь и не бывал, — невозмутимо ответил Булыга. — Ты местный?
— А тебе что за дело?
— Да так… Может, видел — не появлялись ли в городе бродячие циркачи?
— А что ты мне дашь, если я скажу?
— Могу в ухо дать. Больше у меня ничего нет, — честно признался Булыга.
— Не, в ухо — это ты себе дай, — отказался от щедрого предложения мальчишка. — Может, мозги на место встанут. Ты мне кота лучше отдай.
— Да на что он тебе?
— Найду на что. Вон какой вымахал — на зиму шубу себе сошью. А мясо съем.
— Да он первый тебя съест, замухрышка. Не хочешь говорить — сам узнаю.
— Да ладно, что мне, жалко? Есть тут циркачи. Уже два представления дали — ух, закачаешься! Сегодня — последнее, так что вечером обязательно на рыночную площадь приходи. Пропустишь — потом жалеть будешь.
— Пошли, хватит болтать! — прошипел я на ухо Булыге. — Тоже нашел собеседника.
Пропустишь — потом жалеть будешь.
— Пошли, хватит болтать! — прошипел я на ухо Булыге. — Тоже нашел собеседника.
— Эй… — Мальчишка с трудом удержался на перилах. — Чего это было?
— Чего? — наивно округлил глаза оруженосец. — Ты о чем?
— Это… Мне показалось…
— Тебе показалось, — отрезал Булыга и шагнул в ворота.
Стражу тут пока выставить для сбора податей не осмелились, но, судя по будке смотрителя, к тому шло. Да, богато живут Большие Куроцапы, и управляют ими, видать, люди деловые и с амбициями. Правда, в Малых-то Куроцапах все дома были как на подбор — гномы платили щедро. Здесь же окраину заселяла явная беднота — покосившиеся заборы, почерневшие от времени и непогоды стены домов — кое-где дым идет из дыр в крыше: топят по-черному. Народец одет бедно и грязно, да и сам вид имеет мрачный и изможденный.
— Топай к постоялому двору, — скомандовал я озирающемуся по сторонам Булыге. — Ждать вечернего представления я не могу. Вдруг они опять ускользнут?
— Вот! Я опять это слышал! — завопил мальчишка. — У тебя кот разговаривает!
— Ты рехнулся. Не сиди столько на солнце.
Булыга двинулся в сторону центральной площади, а я свернулся на вещмешке, делая вид, что сплю. Мальчишка было увязался за нами, подозрительно сверля меня взглядом, но потом куда-то пропал. Оглядевшись, я снова стал инструктировать шепотом оруженосца.
— Они должны быть на постоялом дворе — куда им еще деваться? Я сначала решил, что они убегают от меня, но, похоже, ошибся. Или девица не рассказала своему спутнику, что натворила, или они не считают меня серьезной угрозой. Видимо, они так и планировали — отправиться по деревням со своими выступлениями. Логично — здесь публика не такая избалованная, как в городах, к криворукому фокуснику отнесутся снисходительно. Но днем по селу они бродить не станут — на что тут смотреть? Достопримечательностей: ратуша да рыночная площадь. Значит, есть хороший шанс застать их в своей комнате. Потому сделаем так — заходишь, спрашиваешь, в какой комнате поселились циркачи, и заказываешь что-нибудь поесть. Забалтываешь хозяина, а я тем временем проберусь незаметно в их комнату.
— А… это… чем мне его забалтывать?
— Да чем хочешь. Спроси про цены на урожай, про местные сплетни — да про что угодно. Это же трактирщик — они все обожают языком трепать!
— Господин! Я не справлюсь! Я не умею этого всего. Давайте лучше наоборот — вы его будете забалтывать, а я пойду к циркачам?
— Иезус Мария! — Я досчитал про себя до десяти и тяжело вздохнул. — Знаешь, Булыга, я было начал подозревать, что ты умнее, чем притворяешься…