Тайные записки придворного Мая, двоюродного брата царевича Сокола, украденные непонятно кем.( Продолжение) (Край листа был оторван)
Думаю, как это могло произойти! Сами боги выступили против нас! Я до сих пор страшусь поверить в провал — ведь все было продумано до мелочей!
Остановись, Май! Так нельзя. Надо успокоиться. Мужчина-кшатрий должен уметь держать себя в руках.
Да, но какой крах взлелеянных планов!
Хотя, с другой стороны, чем мы рискуем? Это мы-то с Соколом знаем, что произошло, а остальные… Остальные ни о чем не догадываются. Их плоские души безмятежны и спокойны, словно гладь оставшейся после обильного дождя лужи. И будет лишним швырять в лужу камень.
Боги, с чего начать?
И стоит ли вообще писать об этом?
Стоит! Мне просто необходимо выговориться… хотя бы молчаливому пальмовому листу.
Итак, день клонился к вечеру…
Днь клонился к вечеру. Золотой лик Сурьи мед-нно скрывался за лесом и все никак не исчезал до нца.
Золотой лик Сурьи мед-нно скрывался за лесом и все никак не исчезал до нца. Наверное, богу-светилу тоже хотелось посмотреть, что вот-вот должно было произойти.
Мы развернули походный лагерь на заранее дгово-пенном месте — у опушки леса, оставив на время до-norv и позволив ей без нас нырнуть в заросли «змеиного» табака. Меня бил мелкий озноб, хотя вечер намечался более чем теплый. Мой кузен тоже волновался, изо всех сил стараясь скрыть это, и, желая успокоиться пока слуги занимались шатрами и ужином, мы с царевичем сели играть в кости.
Надо сказать, что для Сокола, тигра среди кшатриев, игра — любимое времяпрепровождение. И его личные покои кишмя кишат разными проходимцами, славными лишь умением трижды подряд выкинуть «Двойной Тростник» или особым манером трясти полую тыковку. Я, в общем, тоже не против изредка отдать дань игре, но наследник престола, по-моему, уделяет костям слишком много времени.
А любые мои поучительные истории о царях, проигравших царство, жену и саму жизнь, он обрывает на середине возгласом:
— Играть надо уметь!
В последнем замечании есть своя доля истины. Играть Сокол умеет. Я это знаю по собственному опыту! Вот и сейчас он выиграл. А потом еще раз. И еще. Нет, У меня даже в мыслях не лежало заподозрить наследника трона Благоуханной в умении отводить глаза сопернику, но… ему везет совершенно неприличным образом!
Не зря злые языки гандхарцев прозвали царевича Киталой [29] .
И вот, когда я в очередной раз выбросил очень даже удачную комбинацию, а царевич (опять же в очередной раз) — «Быка» [30] , наконец послышался долгожданный конский топот.
Началось!
Разумеется, мы с Соколом и виду не подали, что приближение чужаков нас хоть как-то интересует! Ну едут себе мимо — и пусть едут своей дорогой!
Только дорога эта непременно должна была пересечься с нашей.
И пересеклась.
Из-за поворота показались три колесницы и две дюжины всадников на взмыленных конях, а первым скакал… кто бы вы думали?
Панчалийский царевич Друпада, вот кто!
Облачен Панчалиец был в дорогую накидку алого шелка с белоснежным подбоем, и закатно-молочные крылья бились за его спиной. Умно: при необходимости кровавый наряд воина, несущего смерть, с легкостью превращался в белое одеяние миротворца! (Я отдал дань сообразительности Друпады, столь неожиданной для меня, и продолжил разглядывать гостя.) Рубаха и шаровары голубого атласа с золотым шитьем, а также тюрбан с крупным изумрудом «Струя Блеска» дополняли одеяние достойного героя, от описания же вооружения царевича я воздержусь.
Отмечу лишь, что прихватил он с собой целый арсенал: лук, метательная булава у седла, меч-хмаган с хитрой сабельной рукоятью, связка дротиков…
Колесницы и всадники отстали от своего предводителя, а благородный Сокол тем временем уже вставал навстречу «нежданному» гостю.
С радостной улыбкой на устах, искренность которой была самой высокой пробы.
— Позволь мне приветствовать тебя, мой царственный друг Друпада-Панчалиец! Да будут годы твои длиннее Ганги, Матери рек, текущей в Трех Мирах, а палица твоя — всегда победоносной…
Я даже сам заслушался. Особенно насчет палицы… тличный комплимент с двойным смыслом!
— И я приветствую тебя, царевич, однако называть другом погожу, — хмуро бросил Панчалиец, дымчатым леопардом соскакивая с коня.
Дубина дубиной, а роль свою он играл отлично!
— Что случилось, о изобильный подвигами? — выгнул брови луками мой кузен.
— Я чем-то обидел или прогневал тебя? Скорее назови причину, и я мигом постараюсь загладить вину!
— Может, вины твоей в том нет, Сокол из Благоуханной, но твоя держава нанесла жестокую обиду панчалам в моем лице!
Я подметил эти «Сокол из Благоуханной» и «твоя держава».
Балансируя на грани оскорбления, Панчалиец одновременно намекал на будущее царствование кузена!
— Обиду? Жестокую?! Какую ж, царевич?! К наследникам уже спешили наши советники и трое людей из свиты Друпады. Впрочем, я был рядом с самого начала. Да и говорили оба царевича в полный голос, чтобы слышали все кому надо.
— Менее года назад я лично приезжал свататься к твоей сестре, прекрасной Гандхари! И, хотя ваш отец забыл сказать мне «да», прямого отказа я тоже не получил! А теперь я узнаю, что мою невесту везут в Город Слона на посмешище — отдавать в жены слепцу-недорослю! Жениху, чье имя «Стойкий Государь» — издевка! Чье единственное достоинство — звание внука Гангеи Грозного! Как это понимать, царевич?! Я привык считать тебя шурином, вторым братом! Объяснись!