Дрона сразу узнал жертвенную формулу из Яджур-Веды, но он и не представлял, что ее можно так перекрутить и исказить. Похлеще, чем перекручены над головой ветки-уроды! Он даже шагнул было вперед, чтобы вслушаться в хриплое бормотание, понять, разобраться… но не успел.
Друпада с удивлением и тревогой взглянул на своего товарища: тот вдруг застыл, словно окаменев, и, казалось, даже дышать перестал.
— Порядок! — удовлетворенно рыкнул незнакомец, облизываясь.
Язык у него был на редкость длинный и розовый. Сокровище, не язык.
— Пор-р-рядочек! Ну, как вам мой замечательный яджус? Обездвиживает любого смертного, рожденного женщиной! Постой, герой, постой, подержи свой дротик… Ну а с тобой, кр-расавчик, мы сейчас поговорим. — И хозяин леса направился к попятившемуся Друпаде.
По дороге незнакомец все время менялся. Вот еще на предыдущем шаге он больше всего напоминал здоровенного тигра, который удосужился встать на задние лапы и нацепить на полосатые плечи человеческую голову. А сделал шаг, и тело у него почти человеческое, разве что шерстью поросло, зато башка уж точно тигриная — скалит в усмешке желтоватые клыки, сверкает глазищами-топазами… Махнул когтистой лапой — глядь: а это уже обычная рука, зато теперь хвост тигриный по траве волочится, и не поймешь — то ли в глазах рябит от черно-рыжих полос, то ли майя-иллюзия морочит, насмехается…
— Кимпуруша [22] — сдавленно прошептал царевич, Упираясь спиной в корявый ствол.
— Он самый! — радостно оскалилась ему в лицо пасть. — Узнал, красавчик?! Итак, я жду ответа: кто вы такие и чего шляетесь в моем лесу?
Друпада благоразумно решил на время забыть о Гордости и ответить кимпуруше.
К чему понапрасну злить оборотня?
— Мы из Шальвапурской обители. Спутника моего зовут Дрона, сын Жаворонка, а я…
— Птенчик, стало быть, — хмыкнул кимпуруша перебив Друпаду и опуская на плечо царевичу тяжкую лапищу, отчего Друпада невольно присел. — Ладно птенчик пускай постоит там, а с тобой мы побеседуем красавчик! Кто здесь вопросы задает, еще помнишь?
— Помню, — честно ответил Друпада. — Ты.
— А кто на них отвечать будет, знаешь?
— Понятия не имею. — Друпада слегка осмелел решив: раз оборотень вступил в беседу, то возможное поедание двух юношей отменяется.
Или по крайней мере откладывается.
— Сейчас поимеешь! — раскатисто захохотал кимпуруша. — Ты и ответишь, красавчик! С чувством, о толком, с расстановкой! Дошло?!
Дошло не сразу. Сбивало обращение «красавчик». Знаете ли, с таким неприятным «р-р-р» и финальным «чик!».
Будто ножом по горлу.
— Я?! А… о чем ты хочешь спрашивать?
— О вечном! — торжественно сообщил оборотень, убрал лапу с плеча царевича и отодвинулся на пару шагов.
Видимо, чтобы лучше разглядеть собеседника.
Стоит ли с ним о вечном толковать?
— Было мне вчера, понимаешь, видение. Или вещий сон. А ежели тебе такие слова не по нутру, то считай знамением и бросай моргать, красавчик! Привиделось, понимаешь, что в прошлом рождении был я повелителем вольных гандхарвов по имени Вишвендра, потомком великого Вишвавасу [23] . Но за преступную связь со многими замужними женщинами, богинями, демоницами, а также самками различных зверей…
Кимпуруша мечтательно облизнулся и всхрапнул от удовольствия.
— Короче, был я проклят божественным мудрецом Лучшеньким. Вот не помню: то ли я жену у него отбил, то ли дочку, то ли корову Шамбалу… Ладно, оставим! Был я, понимаешь, проклят и осужден родиться на земле в облике кимпуруши. Вот в таком… — Оборотень придирчиво оглядел себя с ног до головы и, похоже остался удовлетворен осмотром. — Да, именно в таком.
— Ну и?.. — не выдержал церевич.
— Ну и?.. — не выдержал церевич.
— Не нукай! Не запряг, — огрызнулся оборотень. — Так о чем это я? Ах, да! Вот, значит, теперь в таком облике и живу.
— А ты точно был гандхарвом? — на всякий случай поинтересовался Друпада, чуявший, что весь этот разговор кимпуруша завел неспроста. — Мало ли чего по ночам снится! Может, переел на закате, вот оно и сказалось!
— Точно! — заверил его тигрочеловек. — Был гандхарвом! Песни до сих пор люблю. Хочешь, спою?
— Может, после? — с надеждой осведомился Друпада.
— Можно и после, — покладисто согласился оборотень. — На сытый желудок и поется веселей… Баб опять же люблю, совсем как Вишвендра! Часто люблю. И всяких. И по-всякому. Тех, которые совсем бабы, тех, которые не совсем бабы, иногда тех, которые совсем не бабы… а также с хвостом и без. Ну и еще там…
Отставной гандхарв не стал уточнять, кого он еще любит и как.
А Друпада не стал переспрашивать. Было ясно, что кимпуруша любит всех, кого ему удается изловить. Пищу тоже можно сперва любить, а потом кушать.
Впрочем, вслух этого царевич не сказал.
— Так что склонности есть, — подытожил оборотень. — Но не это главное! Главное, понимаешь, другое. Явился мне в вещем сне тот самый мудрец Лучшенький, что меня проклял! Живьем приперся, о трех головах и шести руках, и объявил в три глотки: мол избавишься ты, приятель, от проклятия и вновь станешь повелителем гандхарвов! Только сперва должен ты съесть заживо достойного юношу благородного происхождения, выслушав предварительно ответы на свои вопросы. Понял, красавчик? Или повторить?