— Открывай, падаль!
— А ты кто такая?
— Не ведено!
— Мотай отсюда…
Это была очень неразговорчивая женщина.
Она просто слезла с коня. ^
…Очнулись сторожа примерно через полчаса. Один сразу же принялся проклинать свою собственную дубинку, из-за которой недосчитался пяти зубов, другому повезло еще меньше — выяснилось, что у него сломаны два ребра и ключица, но дубинка была здесь ни при чем.
Дверь в сарай оказалась вынесена напрочь, а пленный мальчишка, естественно, отсутствовал.
К тому времени безумной всадницы и драчливого щенка в деревне уже и след простыл.
* * *
— Ты не знаешь, мудрейший, кто это был… была? Вернее, были?!
Перевозчик получил от меня совершенно честный и исчерпывающий ответ, после чего ушел, потрясенный до глубины души.
Или, как сказали бы его односельчане, будто пыльным мешком трахнутый. Иногда простонародная речь грубовата, но она исключительно верно передает суть сказанного!
Я смотрел ему вслед и думал, что история закончилась вполне благополучно. Все остались живы, даже незадачливые рыбаки и их нахальные отпрыски. И все же…
Я поймал себя на том, что меня заело банальное любопытство, отнюдь не чуждое просвещенным мудрецам.
Какая причина погнала юного Жеребенка из дому? И почему он так смотрел на собственного отца?: Что ж, если эти вопросы изволили запасть мне в голову, я найду на них ответы — рано или поздно.
Есть способы…
Заметки Мародера, Город Слона, вторая неделя периода Грисма
— Крипи, что случилось? Почему ты не даешь мне увидеться с сыном?
В голосе Дроны сквозило недоумение и легкое раздражение, которое Брахман-из-Ларца всячески пытался сдерживать.:
— Потому что Ашватхаман не хочет тебя видеть! — едва ли не выкрикнула ему в лицо жена. — Он… он тебя боится!
— Боится меня? — вполне искренне изумился Наставник.
Впору было усомниться в реальности сказанного… Не бхут ли морочит?
— Да что ж я, ракшас-людоед или Червь Творца? — натужно усмехнулся Дрона. — В чем дело?
— Не знаю. — Крипи внезапно обмякла, безсил ткнувшись лбом в костлявое плечо мужа.
Брахман-из-Ларца осторожно обнял жену, и так они стояли некоторое время, не говоря ни слова.
— Он действительно тебя боится, — наконец прошептала Крипи, слегка отстраняясь. — И не говорит, почему. Я спрашивала. Я, честное слово, спрашивала! Он не отвечает. Даже мне… А при виде тебя у него начинается истерика. Подумай сам, муж мой, в чем дело? Почему наш сын боится собственного отца, которого всегда любил и уважал больше всех на свете?
При этих словах Дрона дернулся будто от пощечины, лоб его покрылся бисеринками пота, но почти сразу Брахман-из-Ларца стал прежним.
— Я в недоумении, Крипи. Ведь и я люблю его. Да, временами я, возможно, бывал слишком строг к малышу, но не более того. Я не сделал нашему сыну ничего такого, из-за чего Ашватхаман мог бы меня бояться. Бояться настолько, чтобы сбежать из дому! Он ведь сбежал?
— Да… Дрона, я не знаю, что делать.
— Мне надо поговорить с ним.
— Нет!
Дрона все так же осторожно взял жену за руки и заглянул ей в глаза.
— Да. Да, Крипи! Ты сама прекрасно знаешь: это не может продолжаться вечно! Или мы объяснимся раз и навсегда — чем скорее, тем лучше, или Ашватхаман снова ударится в бега, либо замкнется в себе, уйдет во «внутреннее отшельничество», а от него один шаг до безумия! Неужели ты хочешь этого? Я должен поговорить с нашим сыном. Пусть скажет, чем я его пугаю, и я рассею его страхи, как лучи солнца разгоняют утренний туман!
— Наверное, ты прав, Дрона… Ты же ведь всегда прав? Только… может… может, не сейчас? Может, через пару дней? Пусть мальчик хоть чуть-чуть придет в себя.
— Сейчас, Крипи. Ты похожа на лекаря, который медлит давать больному горькое лекарство — может, хворь пройдет сама? А если не пройдет? Если больной умрет к вечеру?
— Ты снова прав. Хорошо, пошли… Нет, обожди. Я хоть предупрежу его…
Уходя, Крипи все время оборачивалась, словно пытаясь высмотреть в муже тайную причину страхов их сына, и Дрона вдруг понял, что жена тоже боится. Очень сильно боится. Не за себя — за юного Жеребца. За вымоленного первенца. Боится, сама не зная чего, но эта угроза исходит от него, Дроны! По крайней мере Крипи так считает. И если понадобится, жена готова встать на пути у собственного мужа, готова смертно биться, защищая дитя, понимая, что безнадежно, что шансов против главного Наставника у нее нет…
«Бред какой-то! — Дрона тяжело вздохнул. — Похоже, что жена и сын видят во мне чуть ли не врага! Да что же такое творится в этом… богоспасаемом городе?!»
Крипи еще раз оглянулась на своего мужа и скрылась в сыновних покоях.
— Похоже, что жена и сын видят во мне чуть ли не врага! Да что же такое творится в этом… богоспасаемом городе?!»
Крипи еще раз оглянулась на своего мужа и скрылась в сыновних покоях.
* * *
— …Он по-прежнему боится. И не хочет тебя видеть. — Крипи упрямо смотрела в сторону, отводя взгляд. — Но я постаралась уговорить его. Иди. Только… Ладно, иди.
Дрона молча прошел мимо посторонившейся жены, шагнул в маленький коридор…
У входа обнаружился Крипа, любимый деверь и соответственно дядя беглеца-Ашватхамана.
— А ты что здесь делаешь?! — устав сдерживаться, озлился Дрона.