Я далек от упреков в адрес мамы, но Жеребца я все же понимал…
Смежив веки, я еще раз перебрал в памяти события первых сорока пяти лет жизни Брахмана-из-Ларца. Так перебирают сердоликовые четки, не разглядывая пристально бусину за бусиной, но на ощупь узнавая поверхность каждой. Одна из бусин показалась мне излишне шероховатой, и я не выдержал.
— Брихас! Эй, Наставник, ты заснул, что ли?!
— Я весь внимание. Владыка! — бодрым до противности тоном отозвался Словоблуд.
Похоже, отозвался машинально, так и не вынырнув на поверхность из пучины своих мудрых рассуждении.
Я дождался, пока этот «весь внимание» оторвется от текста, и помахал рукой, пытаясь сосредоточить взгляд Словоблуда на себе.
Получилось.
— А скажи-ка мне, мой милый… Относительно сетей для Миродержцев — это правда?
— Правда, — ни секунды не колеблясь, ответил Брихас. — Что еще желает знать Крушитель Твердынь? Ох, дождется он у меня…
— Много чего желаю! Всякий тупоумный брахман, понимаешь, опутывает меня паутиной своего поганого обряда, понукает будто ленивого осла, чтоб я тащил его поклажу куда надо — прикажешь быть в восторге?! Прямые, значит, обязанности?! А когда мы, Миро-держцы, увиливаем, то нас стрекалом?! Без нашего ведома?! Выходит, они там, внизу, нас попросту используют?!
— Они вас… — Брихас с таким видом вертел в пальцах кожаный шнурок для связывания листьев в кипы, словно вознамерился тут же на нем удавиться. — А вы их. И все мы — друг друга. Я говорил тебе, Владыка: у нас не лучшая Вселенная, но и не худшая.
— Ты уверен?
— Разумеется. Будь она худшей, ты уже давно лупил бы ваджрой всех подряд, в хвост и в гриву, назвавшись Господом-Единодержцем, от смертной скуки или во имя справедливости, что само по себе не важно. Будь она лучшей, лупили бы тебя под тем же предлогом — если бы Индре вообще нашлось место в лучшем из миров.
Пусть меня данавы на завтрак слопают, если я понял, что он хотел сказать!
Словоблуд пожевал губами и стал вязать из шнурка замысловатые узлы. Вид у него был крайне довольный, чего нельзя было сказать обо мне. Костистые пальцы с распухшими суставами сновали проворней ткацкого челнока, шнурок на глазах превращался в какую-то дурацкую гроздь виноградин, и я прикипел взглядом к Брихасову творению.
Так базарный зевака не в силах оторваться от начищенного медного шарика в руке факира.
— Вот был шнурок, — задумчиво протянул Наставник, по-птичьи склоняя лысую голову к плечу. — Вот «получилась ерунда. Что лучше, что хуже? Зависит от точки зрения… Главное — с какого конца смотреть. И с какого конца начать. Твой младший братец Вишну ухватился за правильный конец: он начал со Второго Мира.
Со смертных людей. Ухватись я не за кожаный шнурок, а за железную кочергу, много ли узлов удалось бы навязать? Вот и он решил взять что помягче… а в итоге обжегся. Хотя сам замысел преизряден…
Я молча ждал продолжения.
— Улучшать, мальчик мой, это дело неблагодарное и крайне опасное. Особенно когда взыскуешь идеала. Смотри сам: умник Упендра решил сыграть в раскрашенные кубики. В смысле восстановить и улучшить Великую Бхарату древности как идеал общества смертных! Бхут ему судья, Опекуну, а я не возьмусь. Но смертные отнюдь не стремятся к идеалу, их вполне устраивает обычная повседневность. Да и суры-братья помогать не торопятся, пришлось самому изобретать костыль-подпорку! Идеальному обществу — идеальный правитель! Наместник Опекуна на земле! Вишну хватается за ближайшие кубики, сопит от усердия, мастерит Чакравартина — а кубик-то скользкий, из пальцев выворачивается! Ладно, худо-бедно смастерил… не вполне так, как задумывалось, но для начала сойдет! Обрати внимание, Владыка: главная ошибка поклонников идеала! Покамест сойдет, сойдет до поры, там видно будет — строили-строили, наконец построили, и самих с души воротит! Стоило огород городить!
Мне померещился в последних словах смутный намек, но перебивать я не стал.
— Пришлось Опекуну теперь уже Чакравартина-самоделку костылем подпирать, для пущей верности! Идеальный Наставник, высшие варны в одном лице, Закон с Пользой во плоти! Слепим, тайные поводья прицепим, чтоб не шастал, куда не след, обучим-натаскаем, вожжами разок-другой тряхнем для проверки… Заодно пораскинем умишком: нельзя ли в светлом будущем заселить идеальную Бхарату идеальными людьми, а то неидеальные уж больно своенравны! Так и норовят сунуть палку в колесо! Короче, к концу выясняется, что и здесь с идеалом промашка — выскользнул кубик! Хотя и лег примерно туда, куда предполагалось.
— Ну и что из этого? — поинтересовался я.
Было немного обидно, что толстый Жаворонок внимает Словоблуду, явно догадываясь, о чем речь, в отличие от меня.
Или я прибедняюсь?
Во всяком случае, подпирание костылями обезножевшей затеи-коровы мне весьма напоминало движение от Златого Века к Эре Мрака: сперва Добродетель теряет одно копыто, затем второе, третье… здравствуй, Пралая!
— Много чего, Владыка! Например, я на месте братца Вишну сразу принялся бы искать виноватого! Стараешься тут, из кожи вон лезешь, а выходит не-складуха…
— И как? Нашел бы?
— Ясное дело! Было б желание, а виноватый всегда сыщется! Даже два виноватых…