* * *
Уже на пороге ашрама Дрона обернулся. — Теперь я также понимаю, Учитель, почему тебя зовут Наездником Обрядов.
Он ушел, а я еще долго не мог заснуть. То, от чего замирало сердце и перехватывало дыхание у людей, годившихся Дроне в отцы и деды, юный брахмачарин воспринял абсолютно спокойно, как само собой разумеющееся. Да, он все понял, сделал соответствующие выводы — и удалился.
Закон и Польза стояли за спиной Брахмана-из Ларца.
И еще у меня не шла из головы его фраза:
«Но ведь однажды кто-то может перестараться. И тогда тетива лопнет…»
Заметки Мародера, обитель близ Шальвапура, середина периода Васанта
Все же престарелый Гуру слегка переоценил невозмутимость своего ученика. Дрона тоже заснул поздно, ворочаясь на циновке и обдумывая слова учителя. Сегодня сын Жаворонка узнал многое — но далеко не все. Существовали тайны помимо мух-божеств, опутанных сетями обрядов, и тайны касались не только варны брахманов.
Война имела свои секреты.
Лук, копье, колесница, метательные чакры и дротики — всем этим о»- уже овладел. Но вдалеке маячил чудесный призрак: искусство Астро-Видьи — владение небесным оружием. Воеводы-панчалы приоткрыли лишь самый краешек этой огромной страны, где небо с грохотом обрушивалось на головы врагов, а лук извергал половодье раскаленных докрасна стрел, выкашивая вокруг все живое. Дроне и Друпаде дали лишь заглянуть в сокровищницу, позволили взять по одному маленькому изумруду — дротик Брахмана-из-Ларца возвращался после метания, Друпада же мог обратить в палицу слоновье стрекало — и крышку сундука захлопнули перед самым носом.
Воеводы дали бы больше — если б могли. Но большего они не знали и сами — в этом юный брахмачарин был уверен.
Небесное оружие также вызывалось единством Слова, Дела и Духа, превращая возможное в небывалое. Воин на мгновение должен был стать всеми четырьмя жрецами-Ритвиджами сразу, сосредоточиться в горниле битвы, произнести мантру вызова словно боевой клич- Что происходило после? Откуда бралось чудесное оружие? Как действовало? Боги ли вкладывали его в руки смертных?
У Дроны пока не было ответов на эти вопросы.
Но он узнает их, непременно узнает, как узнал сегодня у Учителя, каким образом жрец добивается нужного ему результата…
Наконец Дрона заснул.
И ему снова приснился сон. Тот самый. Сон-преследователь, сон-спутник… сон-проклятие. Всякий раз он менялся, прикидываясь иным, но было в ночном госте нечто, делавшее его узнаваемым.
* * *
…Гуща битвы вскипает бурой пеной, липнет к телу, делая его грязным, а душу — чистой, будто поцелуй девственницы. Первый звук, который ты слышишь, — твой собственный победный рев, когда тяжкая палица с хрустом опускается на череп врага, проминая медь шлема…
Желто-кровавые сгустки брызжут во все стороны — первым, что ты видишь, были именно они.
Обнаженный по пояс, с шипастой палицей в волосатых ручищах, ты крушишь направо и налево, без всякой воинской науки, одной силой и яростью, оглашая поле брани тигриным рыком. Враги падают под ударами, ноги скользят в месиве из праха и плоти, трусы пятятся, осыпая тебя издали дождем стрел, ливнем дротиков, а ты рычишь, словно из всех слов мира осталось только:
— Вперед!..
Звон, скрежет, вой боли, многочисленные царапины и порезы горят от жгучей ласки пота, и подруга-палица, любовница-палица, мать-палица пляшет танец Алого Рудры, делая жизнь жизнью, а смерть — смертью.
Так сражаются горцы-кираты с северных отрогов Кайласы, обители Шивы-Разрушителя, понятия не имея о высоком искусстве войны, но страшные в своей неукротимой ярости, когда дело доходит до рукопашной.
Так сражались твой отец и дед — выкрикивая имя Шестиликого Кумара, бога войны, семени Огня, вспоенного молоком Шестерых ведьм-кормилиц.
Так сражалась твоя сестра над трупом матери и тобой-младенцем.
И сейчас ты подобен предкам и родичам — чудом выживший ребенок, юноша-волк, мужчина-убийца, барбар, вождь трех кланов, для которого запах свежей крови — лучший аромат Трехмирья, а неистовство битвы — величайшее наслаждение, доступное смертному!
Треск ломаемых копий, гортанные вопли, шипение стрел, чудом вспарывающих густой от криков воздух, стоны умирающих… Боевой набат гремит в ушах, перекошенные бородатые лица одно за другим возникают перед тобой, чтобы разлететься вдребезги, на радость демонам Преисподней. Палица соколом летит по кругу, не встретив сопротивления, и ты запаздываешь с пониманием: промаха не было, просто впереди закончились люди, закончились враги, просто впереди началась победа!
— Вперед!..
И ты врываешься в сломанные ворота во главе орды соплеменников, изрыгая торжествующий клич.
Наверняка кто-то из защитников еще оставался в поселении, затаясь в тени с ножом в руках, готовясь Дороже продать последнее, что имел, но это уже была агония. Тебя охватывает новый азарт: добыча! Добыча-и женщины. Что раньше? Конечно, женщины! Добыча и так никуда не денется.
Волоски на коже дыбятся весенним подлеском.
Вперед!
Первый дом. Следы поспешного бегства: разбитый кувшин на полу, крышка ларца отброшена к стене, скамья опрокинута впопыхах… никого. Вновь улица.
Переулок. За углом мелькает край соломенно-желтого сари.