Через несколько часов о происшествии знал весь корабль, и капитан провел официальное расследование, но майор Рассел сказал на дознании, что просто поскользнулся и ударился о стену. Для него было легче соврать и дать Ладимиру уйти от наказания, чем признать, что какой-то юнец избил его.
С тех пор майор перестал в открытую цеплять лейтенанта, но пользовался каждой возможностью навредить ему, хотя и держался в рамках устава. Ладимир принял это как неизбежное, но не слишком значительное зло и перестал обращать внимание на придирки майора, относясь к ним и к самому Расселу с прохладным равнодушием. Но такие случаи, как сейчас, вызывали его негодование. Поначалу лейтенант хотел написать рапорт капитану, но потом передумал и решил сам поговорить с майором. Правда, Лад догадывался, что тот ему скажет, но не мог это так оставить.
На мониторе коммуникатора появилось изображение старпома. Тот сидел, развалившись в кресле, и, нахмурившись, смотрел на экран.
— Что вам, лейтенант Каменев?
— Прошу прощения, господин майор, но я меньше часа назад сдал дежурство.
— И что? В чем дело, лейтенант?
— По внутреннему распорядку полагается…
— Противнику вы тоже будете о внутреннем распорядке рассказывать?
— Нет, но почему бы вам не вызвать на дежурство Бурияму или Орвиса.
— Они бы также пошли вне графика. Так чем вы отличаетесь от них? Или вы считаете себя лучше других, лейтенант? — Глаза Рассела гневно сверкнули.
— Никак нет.
— Еще успеете выспаться, — сказал майор с недовольным видом и отключил коммуникатор.
Лейтенант еще с полминуты смотрел на погасший монитор, и желваки играли на его скулах.
Сержант Джонсон, стоявший рядом, улыбнулся и сказал:
— Вы всегда были у него в любимчиках, господин лейтенант.
Ладимир хмуро посмотрел на него:
— Займись своими делами А лучше вели принести мне чего-нибудь тонизирующего.
— Слушаюсь, — все с той же улыбкой ответил Джонсон. — Сок рории подойдет?
— Да, спасибо.
Ладимир прошелся по рубке. Кроме него и Джонсона на посту дежурили еще три человека, двое рядовых, наблюдающих и анализирующих показания радаров и датчиков, и штурман. Последний находился в управляющем коконе, который был подвешен на гироскопах внутри шара из прозрачного углегласа, установленного посреди рубки, и был подключен к нейроуправляющему контуру. Это позволяло пилоту, или, как было принято называть, штурману фактически слиться с кораблем, став с ним единым целым, и экономить драгоценные мгновения для управления в бою.
— Вот, возьмите. — Джонсон передал лейтенанту стакан густого оранжевого сока.
Ладимир благодарно кивнул, принял из его рук напиток и сделал небольшой глоток.
— Докладывай, — сказал он, чувствуя, как освежающая влага разливается по желудку.
— За время… э-э… вашего отсутствия, — Джонсон снова улыбнулся, — и моего пребывания на посту вахтенного офицера происшествий не было. В зоне действия радаров не было замечено ничего необычного. Состояние штурмана стабильное.
— Хорошо, — сказал лейтенант.
Со стаканом в руке он обошел вокруг штурманского шара, сам убедился в том, что показания датчиков, отслеживающих состояние находящегося внутри и подключенного к нейросети человека, соответствуют норме, потом направился к двум полукруглым терминалам радаров.
Стоя позади рядовых, он пробежался глазами по данным, выдаваемым приборами наблюдения, и хотел было уже вернуться на капитанский мостик, как вдруг его внимание привлекли показания датчиков, фиксирующих возмущения гиперполя. Ладимир подошел к терминалу.
— Что это? — спросил он дежурившего рядового.
— Обычное возмущение поля, — ответил тот.
— Обычное?
— Так точно.
— Это единичные возмущения? Или есть еще?
— Единичные… кажется.
Лейтенант нахмурился.
— Что значит, кажется? — Он отставил сок и пригнулся к монитору, всматриваясь в цифры. — Вы зачем здесь находитесь? Чтобы вам «казалось*?
— Ну они были замечены здесь, — рядовой вызвал на планшете объемную карту сектора и указал на отдаленную от границы область, — и непрерывно двигались в течение получаса, вот досюда.
Тактический планшет отобразил почти прямую линию, протянувшуюся до выпуклой оранжевой сетки, обозначающую границу.
— Почему не доложили сразу?
— Я хотел, но вахтенный офицер отправился в медпункт, а вы еще не подошли. А потом возмущения исчезли.
— Сержант Джонсон был на месте, — строго сказал лейтенант, — ты обязан был доложить ему. Сколько на службе?
— Полгода, господин лейтенант.
— Что случилось? — К ним подошел сержант.
— Полчаса назад обнаружено неизвестное движение в сторону границы, — желая исправить свою ошибку, доложил рядовой. — Нарушение не осуществлено. Возмущение исчезло.
Лейтенант сурово посмотрел на обоих подчиненных и кивнул Джонсону:
— Проверь.
— Есть проверить, — ответил сержант. Он служил не первый год и знал, когда можно улыбаться с начальством, а когда лучше отвечать по форме, и, заняв место рядового, запустил анализ данных.
Ладимир подошел к обзорному экрану. Ему нравилось смотреть на звезды, холодные, мерцающие искры на черном фоне бездонного космоса. Пусть это была только проекция в реальном времени с внешних камер корабля, но их блеск помогал привести мысли в порядок, на душе становилось спокойно и умиротворенно.