— Оно, пожалуй, я тоже обойдусь, если ты не против.
За едой Инди невольно снова вспомнил тот сон. Упомянув о чае, Мейра словно затронула в его памяти какую-то пружинку. Инди изумило, насколько он отчетливо запомнил сон и насколько реальным казалось происходящее. Снам положено быть фантастическим нагромождением бессмыслиц и небывальщины, но Инди пребывал в твердом убеждении, что сон оказался вещим, указав место, где предстоит найти дневник Мейры. Но этим сон не кончился — Инди припомнилось, как орлы сели на камень с петроглифами.
— О чем задумался? — поинтересовалась Мейра.
— О кругах.
— А точнее?
— Я видел их во сне после того, как попил чаю.
— А, снова-здорово! — хохотнул Смитти.
— Расскажи-ка, — с разгоревшимся взором попросила Мейра.
Инди вкратце изложил начало сна, ощущение полета и беседу с другим орлом, воплощавшим в себе Агуилу. Затем сразу перескочил к концовке, объяснив, что птицы приземлились у кивы, и одна из них уронила туда перо.
— Ты хочешь сказать, что орел был там на самом деле? — не утерпела Мейра.
— Как раз рядышком с сипапу.
— Да там могло валяться старое перо с любого орла, — встрял Смитти.
— Верно, — согласился Инди.
— Расскажи о кругах, — попросила Мейра.
— Это случилось в другом месте. Они находились на стене в виде петроглифов, — Инди описал три круглых гравюры.
— Где ты их видел?! — Мейра едва сдерживала волнение.
— Не знаю, — развел руками Инди. — Сон ведь.
— Там было что-нибудь узнаваемое? — не унималась Мейра.
— Погоди-ка… Что-то было… Башни! Это были руины с башнями.
— В здешних краях только в одном месте есть башни, то бишь в Ховенуипе, — заметил Смитти. — Дотудова от Крутого Утеса час езды, если дорога хорошая. А если в дождь, так туда и верхом не добраться.
— Вот оно! — подскочила Мейра. — Там-то жезл и спрятан! Надо попасть в Ховенуип и найти круги еще до рассвета.
— Постой, девчонка! Какого ляда ты такая уверенная про это?
— Потому что вчера мне снилось точь-в-точь то же самое. Не об орлах, а о символах. Так Агуила поведал мне, где искать. Он сдержал обещание!
* * *
Шеннон с Рози сидели бок о бок на плоском камне, а Уолкотт, покуривая, следил за ними футов с десяти. Англичанин оставил пистолет в кобуре, словно бросал Джеку вызов; а если Джек его примет, то Уолкотт получит благовидный предлог застрелить его. И все же, даже сидя со связанными руками, Шеннон испытывал искушение наброситься на противника. Пусть только Уолкотт расслабится и отвлечется. Раненная, скованная рука делает его уязвимым; к тому же и вид у него совсем больной. Шеннон не собирался упускать шанс обратить ситуацию себе на пользу. Нет смысла ждать, принимая игру Уолкотта; Джек догадывался, что будущее не сулит ничего доброго ни ему, ни Рози.
Нет смысла ждать, принимая игру Уолкотта; Джек догадывался, что будущее не сулит ничего доброго ни ему, ни Рози.
— Значит, вы ни разу не проговорились Мейре об этом месте? — не спуская глаз с Уолкотта, спросил Джек у соседки.
— Я очень уважаю дедушку, и потому не могла ничего сказать. Я всегда считала, что он сам покажет Мейре, где спрятан рог.
— Если хотите поговорить, — Уолкотт швырнул горящий окурок к ногам Шеннона, — говорите со мной, а не между собой.
Только этого Шеннон и желал. Если удастся втянуть Уолкотта в разговор, появится возможность застать его врасплох.
— Так ты в самом деле считаешь, что жезл — рог единорога? — начал Шеннон на пробу.
— Был раньше.
— То есть как это?
— Единороги — миф, но жезл сделан в те дни, когда люди верили в них, — когда Уолкотт ухмыльнулся, из уголков его рта кверху потянулись две струйки дыма.
— Либо это рог единорога, либо нет, третьего не дано.
— Держись за свою Библию, Шеннон, если хочешь абсолютов, — гогот Уолкотта сменился приступом кашля.
— Ты говорил, что расскажешь мне историю жезла. Я хочу послушать.
Бросив взгляд в сторону расщелины, Уолкотт снова посмотрел на Шеннона.
— Поему бы и нет? — вытащив из лежащей в кармане пачки еще сигарету, Уолкотт повел рассказ о древнем тайном братстве, называвшемся Людьми Рога.
— А зачем им было уничтожать эти рога? — недоумевал Шеннон. Уолкотт увлекся собственным рассказом и стал менее внимателен. Что от него и требовалось. Шеннон смерил взглядом расстояние до лопаты, валяющейся в паре футов от Уолкотта, прикидывая, сколько потребуется времени, чтобы схватить ее и огреть того по голове.
— Потому что начали бояться аликорнов. Дело дошло до грани, проведенной между воображаемым и действительным. Когда они увидели, что аликорны не выдерживают критики, то возомнили, что надо их уничтожить. Ты сам подумай — если в единорогов никто не верит, то не может быть и их рогов. Кто-то должен избавить от них мир, и эти люди взяли работу на себя.
— Что-то я не улавливаю ни малейшего смысла.
— А я и не думал, что будет иначе.
— Ну, так это были рога единорогов или нет? Вот что ты мне скажи!
— Это не играет роли.
Шеннон понял, что действовать надо без промедления. Как только Уолкотт заполучит жезл, двое пленников превратятся в обузу.
— А откуда ты все это узнал?
— Про братство мне рассказала Мейра, — Уолкотт отшвырнул горящий окурок во тьму и потянулся в карман за пачкой. — Это еще когда мы дружили в Париже.