Инди встал, еще раз бросив взгляд на послание Мейры. Ни малейшего смысла.
* * *
Торговый пост являл собой комбинацию галантерейной лавки, бакалеи, магазина одежды и ломбарда. Здесь можно было купить и сорокафунтовый мешок муки, и излюбленную индейцами-навахо черную цилиндрическую шляпу с плоскими полями, и даже серебряный браслет с бирюзой. Но когда Инди вошел в торговый пост, его внимание тотчас же обратилось вглубь помещения, откуда неслась ужасная, душераздирающая какофония. Пробившись сквозь толпу слушателей — должно быть, совершенно глухих, — Инди обнаружил Шеннона, наигрывающего на саксофоне в компании с морщинистым старым негром, усиленно терзающим волынку. В результате возникало нечто жуткое — этакий марш для армии, направляющейся прямиком в пекло.
А может, музыка не так уж и плоха, а все дело в мигрени. Пульсация в затылке возобновилась.
— Ну и как оно тебе? — крикнули Инди в ухо. Обернувшись, он увидел Смитти, с ухмылкой указывающего на старика с Шенноном.
— Ни разу не слышал ничего подобного.
Поймав взгляд Шеннона, Инди сделал кислое лицо. Шеннон подмигнул, потом взмахнул рукой, как дирижер, заканчивающий представление. Однако старик не прекратил игру по сигналу, издав десяток писклявых нот, а уж потом умолк.
Смитти захлопал в ладоши, остальные слушатели последовали его примеру. Шеннон картинно поклонился, а старик захохотал.
— Я не знал, Джек, что ты играешь на саксофоне, — выходя вперед, заметил Инди.
— Пожалуй, десяток нот извлечь могу. Должно быть, ты уже как огурчик, раз смог нас выслушать.
— Ага, что-то из этой оперы. Кто твой друг?
— Это Недди Уотсон. Он здесь держит ломбард.
— О, значит, вы Недди! — Шеннон познакомил их, и Инди тряхнул руку Уотсона.
— А где вы научились играть на волынке?
Уотсон положил волынку на стул, а Джек убрал саксофон в футляр.
— Вообще-то я только учусь. Этот вот инструмент заложили в девятьсот четырнадцатом. Он пылился тут шесть лет. А в день, когда мне исполнилось восемьдесят, я себе и говорю: дескать, забирай ее себе да учись играть. Я ж говорю, доныне учусь. Может, будь тогда саксофон, я бы лучше его опробовал.
— А как вас занесло в Крутой Утес? — поинтересовался Инди.
— Его все про это спрашивают, — сообщил подоспевший Смитти.
— Оно и верно, — согласился Уотсон. — Непременно спрашивают. В шестьдесят третьем и шестьдесят четвертом я был в армии, когда мы согнали всех навахо в Аризоне и вели всю дорогу от форта Непокорности через все Нью-Мексико. Пустая трата времени и людей. Навахо не соглашались с таким обхождением, и я их ни капельки не виню. Многие просто померли. В конце концов армия оставила их в покое и вернула часть их земель.
— Ага, я в курсе, — откликнулся Инди.
— Недди, помнишь ту палку из слоновой кости, что я заложил лет десять тому? — взял Смитти приятеля за плечо.
— То было в восемнадцатом. Помню. Очень странная и красивая штуковина. Вот только с нее у меня мурашки по спине бежали. Я хотел сбыть ее с рук, и когда ее тут не стало, вздохнул с облегчением.
— А чем она вам не угодила? — поинтересовался Инди.
— Пока она висела на стене, у нас тут было два пожара, а до нее или после — ни одного.
— Ой, Недди, не пори чушь, — вскинулся Смитти. — У меня не было ни одного пожара.
— Нет, вы только послушайте! У тебя пожар был внутри, и заливая его, ты допился до чертиков — но зато сразу протрезвился, как сбыл ее с рук.
— Теперь ты заговорил, как Рози.
— Так кому же вы ее продали? — встрял Инди, прежде чем Уотсон успел ответить.
— Какому-то старому мокуи. Помнится, я еще подумал, что ему пришлось заложить изрядную часть своих бирюзовых побрякушек, чтобы заполучить ее. Он очень жаждал получить эту палку, уж и не ведаю, почему.
— Что значит «мокуи»? — встрял Шеннон.
Инди вспомнилось, что он слышал это слово в детстве.
— По-моему, то же самое, что и «хопи».
— Недди всех нездешних индейцев кличет «мокуи», — засмеялся Смитти.
— Это не слишком сужает круг поисков, — протянул Инди.
— Курьезно, что вы спрашиваете про древний кусок кости, — заметил Недди. — Третьего дня какой-то англичанин тоже про него спрашивал.
— И что вы ему сказали?
— А ничего. Сказал, что не помню никаких костяных палок, — он лукаво ухмыльнулся. — Сами знаете, у стариков легко проскакивает вранье насчет плохой памяти.
— А Мейра? Она спрашивала вас об этой вещице? — не унимался Инди.
Уотсон бросил взгляд на Смитти, потом кивнул.
— Пару лет назад. Ужасно хотела найти этого мокуи. Впрочем, не знаю, нашла или нет, — посмотрев в пол, он снова поднял глаза на Смитти. — Надеюсь, она в порядке.
— Есть новости? — осведомился Смитти.
— Типы, забившиеся в нору в Меса-Верде, оказались бандитской шайкой.
— Типы, забившиеся в нору в Меса-Верде, оказались бандитской шайкой.
— Забившиеся в нору?! — возмутился Шеннон. — Дайте-ка я расскажу, что значит быть забитым в нору!
— Джек, дай ему закончить, — перебил Инди.
— Ага, сказывают, двое из них разыскивались. На окрестных ранчо даже поговаривают, что юта сделали доброе дело, избавив округ от них.
— Для меня они не делали доброго дела, утащив с собой мою дочку, — мрачно проронил Смитти. Потом перевел взгляд на Инди и добавил: — Она у меня единственная.