Инди сел, сморщившись: острая, пронзительная боль прожгла затылок. Поднеся туда руку, Инди наткнулся пальцами на громадную шишку и обернулся к темным окнам.
— Который час? Где солнце?
— Скоро полночь. Ты проспал почти сутки. Я уж начал тревожиться, но док велел дать тебе отоспаться. Помнишь, как он осматривал тебя?
— Ага, вроде бы. — Ему смутно мерещился темноволосый усатый мужчина с черным чемоданчиком. Откинувшись на подушки, Инди подперся локтями. — А как же меня вы притащили меня в Крутой Утес?
— И не спрашивай.
— Ему смутно мерещился темноволосый усатый мужчина с черным чемоданчиком. Откинувшись на подушки, Инди подперся локтями. — А как же меня вы притащили меня в Крутой Утес?
— И не спрашивай. Мы со Смитти намучились, выволакивая тебя из этой дыры. В конце концов просто обвязали тебя кнутом под мышками и вытянули. Потом пришлось почти полмили нести тебя на руках наверх по тропе. И, скажу я тебе, он крепкий старик.
Наверно, этим-то и объясняется та часть кошмара, в которой он попался в силки и висел вниз головой. Но ситуацию это не прояснило.
— Что стало с Мейрой и Уолкоттом?
— Мы не знаем. Смитти хотел ее искать, но я отговорил его. Я сыт чокнутыми ковбоями и индейцами по горло, и хотел убраться оттуда поскорее. Думал, что ты ранен по-настоящему.
— Значит, вы ее там бросили?
— Мы вернулись туда утром. Конная полиция там кишмя кишела. Они слыхали про переполох и нашли пять трупов. Но ни Мейры, ни Уолкотта.
— Кстати, из-за чего разгорелся сыр-бор?
— Те же типы, что захватили меня и Мейру, закололи деда одного из этих юта. Я тебе уже говорил об этом. Ты разве не помнишь?
— Все как-то смазано, — Инди потер лицо и вдруг заметил полоску пластыря, наклеенную сбоку на шею Джека. — А это что? Я думал, тебе угодили в руку.
— Оказывается, меня зацепило дважды — поцарапало шею и легко ранило выше локтя. Жить буду.
— Тебе везет.
— Есть и хорошие новости — мы нашли твой «Форд». Сюда я довез тебя на машине.
Вот как раз машина-то Инди и не волновала. Ему припомнилось, как Мейра в его сне сначала была мертва, потом жива, потом вовсе исчезла. Как она говорила? «Пожалуйста, помоги мне…»
— Как по-твоему, она жива?
— Я же сказал, трупа нет, — развел руками Шеннон.
— Надо найти ее, Джек! — не обращая внимания на пронзительную боль в затылке, Инди спустил ноги с кровати.
— Но не ночью же!
— Самая дичайшая история, какую я слыхал! — входя в комнату, провозгласил Смитти. — Ну, Инди, ты снова среди живых. Как твои делишки?
— Лучше с каждой секундой. О чем это вы говорили?
— Один из помощников шерифа сказал мне, как в больнице Кортеса приняли парня с пустяковой огнестрельной раной, смахивающего на Уолкотта. Но покамест кортесовские фараоны подоспели туда, от него и след простыл.
— А как насчет Мейры?
— Полицейский разъезд ищет юта. Вроде как они взяли ее с собой.
— Инди, что все это значит? — спросил Шеннон.
— Нашел у кого спрашивать, Джек! Наверно, ты знаешь больше моего.
— Может, принести тебе чего-нибудь поесть, Инди? — осведомился Смитти.
— Непременно. У меня живот подвело.
— Ладно, сейчас получишь миску моей любимой бараньей похлебки. А еще у меня хлеб и сало.
— Это замечательно, но сало можно пропустить.
— Как будет угодно, — Смитти вышел.
— Он готовит баранью похлебку весь день напролет. Это будет получше, чем вяленая говядина и вареная картошка, которыми меня потчевали в киве.
— Джек, присядь, — Инди кивнул на стул возле кровати. — Зачем тебя с Мейрой похитили и сунули туда?
— По идее там должен был очутиться ты с Мейрой, — с чувством сказал Шеннон. — Я никак не могу раскусить эту девушку. Но она из твоего роду-племени, это уж точно. Вы с ней очень подходите друг другу.
Инди еще и не видел Мейру, не говоря уж о том, чтобы иметь с ней общие дела — но уже в них участвует, даже не представляя, о чем идет речь.
— А поточнее?
— Она по уши увязла в ерунде, которая вечно навлекает беды.
— Джек, ты не можешь выражаться более конкретно?
— Разумеется, могу. Твой старый дружок Уолкотт гоняется за какой-то чепуховиной, и считает, что она у Мейры.
— И что ж это за чепуховина?
— Мейра не хотела вдаваться в подробности, но назвала ее рогом единорога.
Инди повторил последние слова вслух, будто хотел убедиться, что не ослышался.
— Таких вещей не бывает. Единороги — миф. Их нет и никогда на свете не было. Эгей, а в Америке и мифа о них не было. Есть тысячи индейских легенд, в которых животные говорят и рассуждают, как люди, но среди тысяч их персонажей нет ни одного единорога.
— Я лишь пересказал ее слова.
Инди снова потрогал затылок, снова отозвавшийся приступом острой боли.
— Наверно, она пошутила.
— Инди, там было не время и не место для шуток.
— Может, бивень мастодонта?
— Она сказала — единорога. Как твоя голова?
— Могло быть и лучше. Что еще она рассказала об этом роге?
— Он как-то связан с их семьей, но в подробности она не входила.
— Ты говорил об этом Смитти или кому-нибудь еще?
— Нет, решил обождать и сперва сказать тебе.
— Вот это мне в тебе и нравится, Джек, — усмехнулся Инди. — Ты умеешь правильно разыграть свои карты.
— Едва не забыл, она мне еще кое-что сказала, — игриво ухмыльнулся Шеннон. — Послание для тебя одного.