— Но вы утверждаете, что одни колдуны несут зло, а другие — добро?
— Что есть добро и зло? Понять это не так легко, как думают иные. А ты? Ты несешь добро или зло?
— Ну, я не считаю себя злым человеком, если вы это имеете в виду.
— В каждом из нас есть и темные и светлые силы, — тихонько хмыкнул Агуила. — Но помни одно: попадающие в беду волки обычно слабы и неопытны. Большинство из них одержимы жадностью и околдованы стремлением обогатиться за счет других. Ими правит темная сила, она же со временем повергает их на колени.
— Как говорится, если бог захочет наказать, то разума лишит, — кивнула Мейра.
— Именно так. Могучие волки работают заодно с силами природы, а не против них. Им требуется не грубая сила или демонстрация могущества, а лишь легкое вспоможение чар.
— И вы из числа могучих?
— Порой мне доводится демонстрировать определенное умение в пробуждении людей, — Агуила зашагал в сторону руин, где Мейра и юта устроили бивак.
— Теперь мы пойдем искать Инди и моего отца?
— Мы встретимся с ними в моем доме.
— А как насчет жезла? — не утерпела Мейра. — Завтра солнцестояние.
— Ты получишь его на рассвете — если знаешь, где искать.
— Что?! Агуила, так нечестно! Вы говорили, что отведете меня к нему в день солнцестояния.
— Ты нашла священный рисунок?
— Да, — обогнав старика, Мейра вошла в убежище и указала на пол. — Вот!
Агуила заглянул в дверной проем, всматриваясь в рисунок. Выражение его лица оставалось совершенно непроницаемым. Мейру вдруг охватили сомнения.
— Ну как, я права?
— Знаки верные, — кивнул он, — но не в том месте. Тебе еще надо найти их.
— Но я не знаю, где искать!
— Продолжай разыскивать, — развел он руками и зашагал по тропе к вершине утеса, где поджидали лошади.
— Погодите! — всполошилась Мейра. — Где же мне искать? Я даже не догадываюсь! Слишком поздно! — Не дождавшись ответа, она поспешила за стариком, взмолившись: — Агуила, пожалуйста, не надо так со мной поступать! У меня уже не осталось времени на эти игры!
— У тебя масса времени, — он вскочил на лошадь. — Если ты не станешь терять его попусту.
* * *
Инди аккуратно отряхнул землю с брезентового мешочка. Неизвестно, что там внутри, но это несомненно имеет отношение к Мейре. Остальное просто совпадение — ему приснился сон об орле, уронившем перо, потом в нужном месте нашлось орлиное перо. Счастливое совпадение. И незачем вдаваться в дальнейшие рассуждения.
— Чего у тебя там? — поинтересовался Смитти, когда Инди вытащил мешочек из сипапу.
— Не знаю.
— Это не костяная палица, я и так вижу.
Открыв мешочек, Инди обнаружил прямоугольный предмет, плотно запеленутый в ткань. Он явно пролежал тут совсем недолго — материя в прекрасной сохранности.
Открыв мешочек, Инди обнаружил прямоугольный предмет, плотно запеленутый в ткань. Он явно пролежал тут совсем недолго — материя в прекрасной сохранности. Осторожно развернув ее, Инди обнаружил книжку в кожаном переплете. От времени кожа потрескалась и стала хрупкой, поэтому Инди распахнул книжку с предельной аккуратностью, будто имел дело с крылышками мотылька.
— Смахивает на какой-то дневник, — заметил он, присаживаясь на пол кивы. Смитти подошел к нему сзади, держа фонарь над Инди, пока тот перелистывал книжку. Очень похоже на семейную хронику, но в центре повествования находится тот самый жезл слоновой кости. — Мейра тут кое-что приписала в конце.
— Дай-ка глянуть, — Смитти попытался вцепиться в книжку, но Инди отвел ее подальше, чтобы пожилой старатель не дотянулся.
— Эй, полегче! Что это вам вздумалось?
— Если это дневник моей дочери, я должен его получить. Покудова она не объявится, по закону он мой! — Смитти сжал кулаки, будто собирался полезть в драку.
— Вы же сказали, что зрение вас подводит. Я сделаю вам любезность и прочту это вслух.
Поколебавшись, Смитти кивнул.
— Валяй, только побыстрей!
«Чего ему неймется?» — удивился Инди. Потом поднес дневник к свету и начал с приписки Мейры.
Итак, вы читаете историю взаимосвязи нашего рода с рогом единорога. Я обнаружила эти записи среди маминого имущества после ее смерти и, конечно же, заинтересовалась, что же стало с загадочным жезлом. Я искала повсюду, но нигде его не находила. Мне вспомнилось, как я однажды видела его в детстве, а мама пожурила меня, велев никогда к нему даже пальцем не прикасаться. Она называла его аликорном — до той поры я ни разу подобного слова не слыхала. Мама сказала, что это древнее достояние нашего рода, но лучше его не трогать. С того дня я больше его не видела.
Не найдя жезла в доме, я отправилась в Крутой Утес и поинтересовалась о нем у отца. Он обошелся со мной весьма грубо и заявил, мол, не ведает ни о каких-таких жезлах, и нечего его беспокоить по пустякам. Он категорически отрицал, что когда-либо обладал жезлом, а я ему не верила. В результате мы поспорили, и я вытащила на свет божий старую историю о том, что я в детстве его и близко не видела, и что его пьянство заставило маму уйти от него, и что он даже не ответил, когда я телеграфировала о маминой смерти.
Он пулей выскочил из дома, а я пошла в свою комнату укладывать вещи, решив в тот же день уехать в Рим, хотя прежде намеревалась погостить еще недельку. Быть может, это несправедливое сравнение, но мне кажется, что даже Муссолини разумнее и сострадательнее, чем мой собственный отец.