Одет он с точки зрения моды
безукоризненно. Гуляя по парку с миссис Уайтфилд, он
усердно занимает ее разговорами, которые требуют
непосильного напряжения ее хрупкого ума. Англичанин
оставил бы ее в покое, примирившись со скукой, как с
общим для них обоих уделом, а она, бедняжка, охотно
согласилась бы поскучать, если уж нельзя разговаривать о
вещах, которые ее интересуют. Рэмсден останавливается,
заинтересовавшись автомобилем. Октавиус подходит к
Гектору.
Энн (радостно бросаясь к матери). Ах, мама, мама, подумайте! Джек берет меня
с собой на машине в Ниццу. Ну разве это не замечательно? Я самая
счастливая девушка в Лондоне!
Тэннер (в отчаянии). Миссис Уайтфилд против. Она безусловно против. Ведь
правда, Рэмсден?
Рэмсден. Я бы считал это вполне естественным с ее стороны.
Энн. Вы не против этой поездки, мама?
Миссис Уайтфилд. Я? Против? А почему? Я уверена, что тебе полезно будет
проехаться, Энн. (Семенит к Тэннеру.) Я только хотела вас попросить,
чтоб вы иногда брали с собой Роду: она слишком много сидит дома; но это
можно и потом, когда вы вернетесь.
Тэннер. Из одной бездны коварства в другую!
Энн (торопясь отвлечь внимание от его вспышки). Ах, я совсем забыла! Вы ведь
еще не знакомы с мистером Мэлоуном. Мистер Гектор Мэлоун — мистер
Тэннер, мой опекун.
Гектор. Очень приятно, мистер Тэннер. Если позволите, я предложил бы
увеличить число участников прогулки в Ниццу.
Энн. Конечно, конечно, мы все поедем. Решено, не так ли?
Гектор. Я тоже скромный обладатель автомобиля. Если мисс Робинсон захочет
оказать мне честь, моя машина к ее услугам.
Октавиус. Вайолет!
Общее смущение.
Энн (негромко). Идемте, мама. Пусть они тут обо всем сговорятся. Мне нужно
уложить вещи.
Миссис Уайтфилд явно сбита с толку; но Энн благоразумно
увлекает ее к дому, и обе скрываются за поворотом аллеи.
Гектор. Надеюсь, с моей стороны не будет слишком смело рассчитывать на
согласие мисс Робинсон?
Замешательство усиливается.
Октавиус. К сожалению, Вайолет, очевидно, придется остаться дома. Есть
обстоятельства, в силу которых участие в такой поездке для нее
невозможно.
Гектор (которому это кажется забавным и ничуть не убедительным). Слишком
по-американски, да? Нужно, чтобы молодую леди кто-нибудь сопровождал?
Октавиус. Нет, не то, Мэлоун… то есть не совсем то…
Гектор. Вот как? А можно узнать, какие еще есть возражения?
Тэннер (нетерпеливо). Да скажите вы ему, и дело с концом. Все равно нам не
удастся держать это в секрете. В тайне можно сохранить только то, что
известно всем. Мистер Мэлоун, если вы поедете в Ниццу с Вайолет — вы
поедете с чужой женой. Она замужем.
Гектор (ошеломленный). Вы шутите!
Тэннер. Я совершенно серьезен. Но это — между нами.
Рэмсден (с многозначительным видом, чтобы Гектор не заподозрил мезальянса).
Ее брак покуда сохраняется в тайне, она желает, чтобы до поры до
времени о нем не говорили.
Гектор. Желание дамы — для меня закон. Позволено ли будет узнать имя ее
супруга — на случай, если представится возможность переговорить с ним
об этой поездке?
Тэннер. Мы его сами не знаем.
Гектор (с подчеркнутой сдержанностью, словно прячась в свою раковину). В
таком случае больше не о чем говорить.
Общее смущение достигает апогея.
Октавиус. Вам это, вероятно, кажется очень странным?
Гектор. Несколько необычным. Простите за откровенность.
Рэмсден (полуизвиняющимся, полуобиженным тоном). Молодая леди обвенчалась
тайно; и муж, насколько нам известно, запретил ей открывать его имя.
Вам мы должны были сказать, поскольку вы так внимательны к мисс…
э-э-э… к Вайолет…
Октавиус (участливо). Надеюсь, это не явилось для вас разочарованием?
Гектор (смягчившись и снова выползая из своей раковины). Это для меня просто
удар! Я не понимаю, как муж может поставить жену в такое положение? Как
хотите, это ненормально. Это нетактично. Это недостойно мужчины.
Октавиус. Вы сами понимаете, что нам это достаточно неприятно.
Рэмсден (запальчиво). Какой-нибудь молодой глупец, который слишком неопытен,
чтобы понять, к чему приводят подобные мистификации.
Гектор (с оттенком нравственной брезгливости). Надеюсь, что вы правы. Только
очень молодому и очень глупому мужчине простительно подобное поведение.
Вы весьма снисходительно к этому относитесь, мистер Рэмсден. Чересчур
снисходительно, на мой взгляд. Как хотите, женитьба должна
облагораживать мужчину.
Тэннер (язвительно). Ха!
Гектор. Означает ли это междометие, что вы со мной не согласны, мистер
Тэннер?
Тэннер (сухо).
Ха!
Гектор. Означает ли это междометие, что вы со мной не согласны, мистер
Тэннер?
Тэннер (сухо). Женитесь и попробуйте. Удовольствие вы, возможно, в этом
найдете… первое время, но уж облагораживающего не найдете ничего.
Сумма достоинств мужчины и женщины не обязательно выше числа достоинств
одного мужчины.
Гектор. А мы, американцы, считаем, что нравственно женщина маркой выше
мужчины и что чистота женской натуры возвышает мужчину и заставляет его
становиться лучше.
Октавиус (убежденно). Это так и есть.
Тэннер. Не мудрено, что американки предпочитают жить в Европе. Это гораздо
приятнее, чем всю жизнь стоять на пьедестале и принимать поклонение. Но
так или иначе, муж Вайолет от женитьбы не стал благороднее. Что ж
поделаешь!
Гектор (качая головой). Я не могу так легко примириться с поведением этого
человека, мистер Тэннер. Впрочем, я больше ничего не скажу. Кто бы он
ни был — он муж мисс Робинсон, и ради нее я хочу быть о нем лучшего
мнения.
Октавиус (тронутый скрытой грустью, которую он угадывает в этих словах). Мне
очень жаль, Мэлоун. Очень жаль.
Гектор (с благодарностью). Вы славный малый, Робинсон. Спасибо.
Тэннер. Перемените тему. Вайолет идет сюда.
Гектор. Я был бы вам чрезвычайно признателен, господа, если бы вы
предоставили мне возможность сказать молодой леди несколько слов
наедине. Я должен взять обратно свое предложение относительно этой
поездки; и это довольно щекотливое…
Рэмсден (радуясь случаю улизнуть). Ни слова больше. Идем, Тэннер. Идем,
Тави. (Уходит вместе с Октавиусом и Тэннером в глубину парка.)