Я резво обернулась и застыла, удивленно разглядывая лысое рогато-грудастое чудо.
У двери стояла суккра. Не воительница, а та, что в самом начале моих приключений, заметив мой потенциал, пыталась привлечь к «труду».
Девушка (если только к этому созданию можно применить это слово) оглядела коридор, юркнула в комнату и плотно закрыла створки дверей.
Не сводя с меня настороженного взгляда, она приблизилась.
— Бриллиант? Наследница Эллеайз?
Я кивнула, продолжая ее разглядывать. Что-то знакомое было в ее приторно красивом, будто нарисованном личике.
— Ты должна меня выслушать! — Высокая грудь, обтянутая блестящей тканью, быстро вздымалась, выдавая волнение. — Потом будет поздно! И я никогда не прощу себе, что даже не попыталась все изменить.
Интересное начало.
Я приглашающе подвинулась и похлопала ладонью рядом с собой.
— Садись. Говори. До серединного часа я совершенно свободна.
Задумчиво почесав между рожек, суккра неуверенно присела на краешек кровати, рассматривая меня ярко-зелеными глазами.
Молчание затянулось и начало меня злить.
— Ну? Если есть что сказать — говори, нет — выход там же, где и вход!
Не отводя от меня глаз, она вдруг покачала головой и поднялась.
— Нет. Ты права. Зря все это. Я ухожу.
— Стой! — Я вскочила и шагнула к ней. — Ну уж нет! Так не пойдет! Быстро говори, зачем пришла! И… мы знакомы?
Смерив меня недобрым взглядом, девушка усмехнулась:
— Можно сказать и так. Я — Марьега. Хозяйка дома отдохновения. Мы встречались всего один раз, и я не оскорблена тем, что ты меня не помнишь.
Ну конечно! Естественно, что я решила, будто мы знакомы! К тому же в ту единственную встречу мне показалось, что их с Алексом связывают несколько иные, чем просто дружеские отношения.
В душе червячком завозилась ревность.
А может, я просто все это придумала?..
Наткнувшись на ее внимательный взгляд, я заставила себя улыбнуться:
— Да, конечно! Я вспомнила тебя, Марьега! Благодаря маскировке Алекса ты приняла меня за суккру.
Она вернула мне ехидную улыбку:
— Да, я сваляла дурака! Ведь знала же, что Элекзил никогда не позволит себе сомнительного знакомства с дешевой суккрой. Увидев тебя на пороге моего дома, я насторожилась, но не догадалась. Да и кто бы смог подумать, что ты — будущая королева Бриллиант? Глупо вышло…
Я рассмеялась и успокаивающе махнула рукой:
— Глупо, да, но… забудь!
— Забыть? А что именно? Что из-за тебя я никогда не буду рядом с Элекзилом? Что ты лишила меня всего?
Глядя в ее горящие ненавистью глаза, я даже отступила на шаг. Мало ли из какой психушки она сбежала.
— Эй, гражданочка, а чего всего-то? На публичный дом твой не зарюсь, в конкурентки не набиваюсь. Чего еще тебя можно лишить? А на конкурс королев ты бы и сама не попала! Формат не тот!
— Да, ты права.
Я бы никогда не стала королевой, уступив это место Элекзилу. Он — истинный король этого мира! — Шипя, как бешеная кошка, суккра подскочила ближе. — А меня бы устроило место его фаворитки. Любимой и единственной.
— Ха, я же говорю — формат не тот! Мелко плаваешь! А Элекзил и так будет королем и… моим мужем! Или, может, ты с чем-то не согласна? — Глядя в побледневшее лицо Марьеги, я с хрустом размяла кисти. И не таким рога обламывала! — К тому же мало ли у кого что с кем было? Как известно, не бывает некрасивых женщин!
— Элекзил всегда любил и будет любить меня! — угрожающе ощерилась она сантиметровыми клыками.
— Ха, вот это самомнение! — Я обидно рассмеялась. — Чтобы Алекс влюбился в тебя? Тетя, ты себя в зеркало-то хоть раз видела? И вообще, где факты, доказательства?
Она вдруг прищурилась. Ее пухлые губы разошлись в торжествующей улыбке.
— Тебе нужны доказательства? Ну хорошо! Слушай. Элекзил, отправляясь в мир смертных, как-то оставил мне на память свой голос. — Она вытащила откуда-то маленький темный шарик, что-то шепнула, и в тишине княжеской спальни зазвучал такой близкий и такой чужой голос Алекса:
— Да потому, что ты, Марьега, моя любимая и единственная подруга, действительно мне очень дорога… Сама посуди, мы так долго вместе… Как я смог бы тебя предать? Ты единственная, кто мне дорог!
Тишина, наступившая после, оглушила.
Искренность, звучавшая в этих коротких фразах, острым стилетом била прямо в сердце.
— Конечно же он останется с тобой. Потому что ради своего рода он пойдет даже на такой союз, но он никогда не забудет меня. В конце концов он тебя возненавидит.
Покатав на ладони черный шар, хранивший голос Алекса, Марьега вдруг развернулась и пошла к выходу. Я молча смотрела, как за ней захлопнулись двери.
Усталость навалилась бетонной плитой, мешая дышать.
Да. Я устала! Господи, как же я устала!!! Помоги мне…
— Гм, я, конечно, не Господь и такими темпами даже ангелом-то скоро быть перестану, но, может быть, я тоже смогу тебе чем-нибудь помочь? По старой памяти?
Украдкой смахнув злые слезы, я обернулась.
На кровати, позади меня, по-восточному скрестив ноги, восседал Васиэль. Как всегда в белом балахоне, белых штанах и белых тапочках.
Внимательно оглядев мою физиономию, он стер с лица ехидную улыбку:
— Что, как всегда не вовремя?
Я плюхнулась рядом с ним.
— Иногда мне кажется, что вся моя жизнь — не вовремя!